Дьяков Игорь Викторович
ОЧЕРКИ СМУТНОГО ВРЕМЕНИ
x x x
Сегодня для многих очевидно, что политика — это нескончаемый "мультфильм для взрослых". Реальные движущие современную историю пружины находятся в других сферах.
Мыслители-публицисты-прогнозисты в большинстве своем седлают своего конька с разной степенью ангажированности: культурология, национализм, расовая теория и теория борьбы классов, то есть социальная. Как правило, ни одна из этих "ниш" не дает необходимого синтеза, эксплуатация "одной темы" стесняет кругозор и выводит на тот или иной порочный круг. Дозировать для системного анализа недостаточно, нужно еще наитие. Теория заговора — быть может, самый неперспективный подход, тем более что ею могут манипулировать вполне определенные силы во вполне определенных интересах. Так, у Воннегута в "Завтраке для чемпиона" герой начинает подозревать, что он выдуман, и косится на автора. Работу многослойного кабеля не объяснить с помощью анализа одной нитки...
Между тем в наших органах печати, аккуратно окрашенных одним определенным цветом из палитры казенного плюрализма, явление мыслителя синтетического типа практически заблокировано. Он будет выглядеть белой вороной в канализированном мире прессы. (Такие примеры уже есть — это Дмитрий Галковский, Сергей Волков, Виктор Острецов, Алексей Широпаев). Многопартийность в этих условиях — одно из средств пущего управления или очередная стадия болезни общества торжествующей серости.
Трагикомизм в том, что в массе нашего сверхталантливого народа интуитивных "сторонников" синтеза — множество. Пишущая братия, включая академическую, повязана комплексами в громадной степени. Если учесть еще, что синтез — черта русского сознания, а анализ — инородческого, то насмешливое недоверие к органам печати становится еще более понятным.
Так, "патриоты" в немалой части — это тюрки. Они мастера "одной темы", но их целеустремленность быстро наскучивает природному русаку. Одна мысль о том, например, что антисемитизм разжигают евреи (доказано) и что "еврейский заговор" — грандиозный миф (не доказано), способна обескураживать "патриота" такого типа. А если еще вслух предположить, что миф этот конструируется "третьей силой", к примеру, англосаксами или немцами и что, соответственно, сами "сионисты" вовсе не всесильное нечто, а всего лишь бессознательное "лобби" этой силы, "патриотовщи-ну" может хватить кондратий... Еврей — мастер ловко заработать. Как цыган — ловко "погадать", но орудовать в глубинах политического, а, тем более, геополитического воздействия на события — тут "добрую старую Англию" вряд ли кто проведёт (предположение).
Больше гипотез, "хороших и разных"! Раскрепощая русскую мысль, мы избавимся не только от привнесенного в нее начетничества, но и от необходимости вежливо зевать или сочувствовать то и дело заходящим в тупики мыслителям-публицистам-прогнозистам. Главное — твердо помнить свой национальный интерес.
x x x
Разговор в автомобиле под впечатлением "храма Соломона" на Поклонной горе в Москве:
— Что ж они в нас так вцепились, именно в нас?
— Мы — самые богатые и одарённые.
— Шутишь? Оглядись вокруг... Разве что люди...
— Вот именно. С начала века Запад паниковал: если Россия пойдет такими темпами и дальше, она подчинит себе весь мир.
— Бред. Зачем нам весь мир?
— А это бы произошло "само собой", на обаянии. Другие империи огнем и железом "разговаривали" с туземцами, а мы — с радостью да щедростью. Все б туземцы на таком контрасте и пошли "иод руку царя московского православного". Запад навязал нам экономический взгляд на все и вся — мы принуждены были защищаться. Не вышло. Закабалили.
— А зачем им нас в черном-то теле держать? Гениальная способность к восстановлению сил — можем "вырваться" и всё наверстать. Тогда всё снова всплывёт: и проливы, и Константинополь, и Индия — в других формах, конечно.
— С таким придавленным народом?..
— Да все ж на обмане держится! Смотри: памятник Победы какого-то советского народа... А ведь — русского, в первую очередь великороссов. Храм же Соломона может означать совсем иное, и, кстати, вполне возможное.
— Мой дед воевал!
— И мой отец. Но им же из окопов не видна была вся ' 'химия''. Война — одно из самых "белых" белых пятен.
— Так дальше-то что? Крышка, додавят?
— Может, да, может, и нет. От многого зависит. Как скоро и сколько народу, например, опомнится от этой тотальной брехни. Но могут, скрепя сердце, пойти и на крайние меры.
— Какие же?
— Война. Например, силами окраин против русских. Или прямая — под прикрытием ООН: все, что происходит, очень похоже на подготовку.
— Но ведь и им несдобровать при таком раскладе. — Они этого, как повелось с крестоносцев да наполеонов, недооценивают.
"Катакомбник" отец Александр вошел и спросил: — Ну и что надо, по-вашему, в державе нашей? — Восстановление самодержавия. — Это-то ясно. Но как? — Собором. — А как было в 1613-м?
— Так и было. Собрали, проголосовали, закрепили... — Так, да не так. Казачки саблями у боярских носов покрутили и присоветовали: "Вон Миша Романов — хороший человек". Все и проголосовали. Только так настоящие дела и делаются. Решительно, без соплей...
Да, такие священники мне нравятся — не столько по закону, сколь по благодати, русские, а не советские. Мало их только, да и это понятно. Антиселекция...
x x x
Похоже, все политики и средства оскотинивания, как "наши", так и западные, с дотошностью номенклатурного зануды-бюрократа обсуждают, как обеспечить удушение Сербии. Достойное занятие для "цивилизованного" мира!
В этой связи на ум приходит аж сразу несколько существенных соображений.
ООН и "мировое сообщество" — это, собственно, собрание существ, составляющих совершенно беспардонное и безнравственное мировое правительство, которое само себя наделило сверхправами, то есть это — коллективный узурпатор власти, или, говоря попросту и в связи с Сербией и Ираком, — это собрание человекообразных людоедов.
"Общечеловеческие ценности" на фоне грязного и циничною обсуждения санкций, а также вопиющей тенденциозности в оценке балканского конфликта, да еще после варварских массовых убийегв мирного населения в Ираке, — это дымовая завеса, скрывающая обычные деяния "цивилизованных стран", преступления, коим уже несть числа. Какая пустота, какое убожество!
Ну и, может быть, самое для нас существенное. Сообщество убийц дополняется доморощенными сообщниками — политиками и журналистами.
Вот так же бесстрастно они будут сообщать (или умалчивать) и о погибели русского народа, нас с вами, читатель, так же, как они сейчас сообщают о сербах и иракцах, о приднестровцах и южных осетинах, абхазцах и палестинцах, о растерзанных казаках и изувеченных русских крестьянах, не допускаемых на столичные рынки "черными", обо всех гибнущих, из числа тех, кто или тяготеет к. России, или отстаивает ее национальные интересы и честь. Из этого с железной логикой следует определение этих политиков и журналистов: грязные преступники.
И как вне поля их "высокого внимания" находятся все русские и "прорусские" все противостоящие обнаглевшей "мировой закули-се", — точно так же вне закона окажутся и все они, как только... так сразу.
— Но Запад!? Кто бы мог подумать! — воскликнет иной из "отмороженных" вчерашних елыщнистов-демократиков.
Очнись, русский человек! Большую мерзость, чем способ существования современных "цивилизованных государств" Запада, можно обнаружить только в его черной душе.
Лучше лебеду жрать, чем хлебать его "гуманитарщину" в прямом и переносном смысле...
x x x
Наблюдаемое кодло паразитов очень нахально и... лениво. Всю свою рухлядь оно вешает на один-единственный гвоздь— антисталинизм. И цепляет, и цепляет — ему кажется по обыкновению, что, вбив гвоздик, оно все уже сделало и этого даже достаточно, чтобы поднимать гвалт по поводу немедленного и немалого вознаграждения за труды. А гвоздик-то гнется, гнется — и вот-вот уже вся рухлядь паразитов рухнет на ими же загаженный пол.
x x x
Давайте искать общий язык? Попробуем? Вы — нам, мы — вам, как вы — нам. Итак, начинаем! Ваше слово, господа граждане мира, цвет^ человечества!
"Россия — сука". Отлично: Израиль — козел (мы даже смягчаем ответы).
"Свободу Балтии!" Хорошо: свободу Техасу и Ирландии, баскам и индейцам, Бретани и Трансильвании, землю курдам и палестинцам, свободу сефардам от ашкенази и наоборот!.. Ваш ход, "общечелове-ки".
"Хусейна — свалить. Ирак — бомбить!" Пока все? Наш ответ по вашей методе (надо ж учиться у цивилизованного мира): Тони Блэра — свалить, как и Натаньяху — попирают права человека. Израиль — бомбить за несоблюдение резолюций этого чудного органа, этого... как бы не зарыдать от умиления...
"Право наций на самоопределение — священно!" Ах, вы, ленин-ишки-шалушппки, давайте самоопределимся — русские и евреи, к примеру. Ну как?
"Русские — рабы, рабья душа!" Гм, ответим, смягчая: евреи и прочие еврействующие — рабы желудка и собственной жадности.
"Патриотизм есть и у кошки". А я вас любил. Булат Шалвович, и слушая "Сумерки, природа...", думал, что вы знаете, что интернационализм есть и у амебы.
"По отношению к евреям судят о степени интеллигентности". Это буревестник революции ляпнул. А мы на это ответим всерьез: сегодня по отношению к русским судят о человекообразности.
"Антисемитизм — свойство негодяев". С этим легче — здесь все по науке, спасибо Григорию Климову: ненависть к народам, не желающим утратить национальное лицо — свойство законченных дегенератов.
"Вон из свободной Балтии!" А-а, это чухонь запахла. Чухонь! Расплатись за РАФ, Игналинскую АЭС, и прочее, да только не ворованным! Расплатись — и вон из России — в Швецию, Финляндию, Гренландию и на землю Франца Иосифа.
"Ельцин — всенародно избранный..." Да, тут нельзя не согласиться: Ельцин — это Ленин сегодня.
"Будут погромы!" Ответ будет суров: Тальков, Осташвили, Евсеев, Бегун, Кузьмич и тысячи УБИТЫХ ПО ВАШЕЙ ВИНЕ. Но послушаем дальше, только не брызгайте слюной — заразите еще, не дай Господь...
"Свобода, равенство, братство!" Тут просто: Православие, Самодержавие, Народность.
"Сине-бело-красный!" Черный-золотой-белый (снизу вверх). "Евреи — самый одаренный народ! " Это по-ленински... Ну а найдите какого-нибудь Кузнецова, взявшего фамилию хотя бы Кацнель-боген или Штрипкерштейнман? Найдете — можно и покаяться.
"Н. учит распознавать евреев!!!" Это ведущий "Итогов" пужает. Наш ответ: а что позорного в собственно еврее? Вы тут, г. Киселев, не разжигайте, не провоцируйте, понимаете!..
"Демократия — это ну такая общечеловеческая ценность" ... что ее даже в природе не существует. Современная демократия как в национальном, так и в мировом масштабе — это противоестественный отбор, ставка на сволочь.
"Эта страна..." Моя Родина, и полезешь — глотку перегрызу, хоть и православный. Не нравится такой диалог? Мне тоже.
Но, как писал великолепный Алексей Михайлов, "он дошел до графы "национальность", и заплакал...
x x x
Количества пепла, высыпанного нами на собственные головы, хватило бы на то, чтобы заполнить пустоты в головах западного обывателя.
x x x
Из дома, пахнущего Русью, От звезд и запахов травы Я возвращаюсь — и вернусь ли? — В чад талмудической Москвы.
x x x
Крепостное право нынче в России прочнее прочного. Частной собственности нет, и ее отсутствие утвердят обманным наделением ею — дадут крохи, не обеспечат законом, спровоцируют еще большую преступность, базу власти временщиков.
Личной безопасности нет — она держится только на сознатель ности народа, но вторжение инородцев может свести на нет и ее.
Отсутствует и свобода передвижений. Для заграницы — валютные барьеры, для "СНГ" — рублевые и "суверенные". Устойчивый рост цен на энергоносители обеспечит еще большее закрепление — можно будет и давно обещанную отмену прописки осуществить, этак по-демократически.
Законом мы не защищены, жаловаться некому — власть открыто ненавидит "свой" народ, сознавая свое беззаконие и опасаясь прозрения "непредсказуемых" русских.
Нам платят "фантиками", в то время как экспорт сырья растет в разы, и результаты нашего совокупного труда похищаются в открытую. Это — рабство. Это и есть демократическое бесправие, предвестник тотального бесправия под эгидой единого Мирового Правительства. Бесправия, невиданного в мировой истории.
Крепостное право в "СНГ" дополняется информационной блокадой. Сверхтоталитарное телевидение и официозные газеты, которых искусственно держат на плаву, топя другие, извращают все и вся в угоду режиму. Дикие цены на подписку лишают многих даже дезинформации, которая тоже все-таки развлечение.
Создание "СНГ" перерезало артерии культурного взаимообогащения народов России. Беднее, примитивнее, ограниченнее, то есть закрепощеннее, стали все. К тому же безродная жванина вытесняет и национальные культуры — для того и расчленялось все. От нее иные и бежали.
Вместо "новой исторической общности", которая уже имела свои изъяны, возникает просто серая масса сосредоточенных на добывании хлеба насущного двуногих.
...Как-то услышал на улице такой разговор двух мужиков. — Вы что, назад к сталинизму призываете? — возмущался свободный гражданин "СНГ". — Снова лагеря, репрессии? А другой и отвечает:
— Сейчас каждая квартира — лагерь. Посчитали, что на обычные проволоки не хватит и места, и решили сэкономить.
x x x
Господа Паулс, Будрайтис, Адомайтис, Банионис, госпожа Артмане! Неужели вы теперь только по-вашему, "по-суверенному"? А почему не с самого начала карьеры? Впрочем, может быть, вы подавлены нынешними переменами или вам слова не дают. Но скорее всего вы просто смалодушничали.
x x x
Наше благодатное время позволяет воочию узреть технологию создания фальшивой истории. Можно при желании с легкостью и безболезненно отбросить многие, казалось бы, неискоренимые заблуждения. В то же время это дает ключ к пониманию органического родства демократов прошлого и настоящего, в полноте своей воплотившихся соответственно в большевиках Смольного и необольшевиках Белого дома. Судите сами по нескольким примерам.
Радищев, распознанный еще Пушкиным в его "Путешествии из Москвы в Петербург", оклеветал Россию в своем, скажем мягко, крайне одностороннем труде, ставшем Библией диссидентства того времени — как "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицына — диссидентства нынешнего. Бушин не Пушкин, но ведь и Солженицын не Радищев. И вообще истинность не зависит от масштаба авторитета — сам авторитет вещь в условиях тотальной подлости относительная.
Тайные общества и восстание декабристов, пронизанное масонской ложью и прозападничеством, соответствуют тайным же кружкам и демаршам так называемой русской интеллигенции.
Восстание в селе Бездна, подавленное полицией — ничтожный частный факт, раздутый до глобальных размеров, — методика, многократно повторенная демократическим андеграундом при выходе его на поверхность с благословения Запада и при помощи КПСС как подъемного рычага.
Ходынка — спровоцированное столкновение с человеческими жертвами, — повторена также многократно в годы перестройки — в Вильнюсе, Тбилиси, в Москве в августе 91-го.
А уж сам август с натужными попытками представить его народной революцией, к сожалению для его выкормышей, еще не нашел своего Эйзенштейна. Но по продажности и лживости, видимо, многие кандидаты уже "на подступах".
Музеи-квартиры деятелей ревдвижения вплоть до музея революции (!), грубый фальшивый романтизм, слезливое хамство по отношению к русскому народу, братание с врагами Отечества, якобы отставшего от якобы цивилизованного мира, поддержка алчных сепаратистов, заискивание перед люмпенами ("ставка на сволочь"), ненависть к компетентности, прикрытая новой политической лояльностью, наконец, охаивание любых несущих скреп, держащих государство как таковое и демонстративные объятия со всякого рода и пола вырожденцами и дегенератами, — вот очевидные для непредвзятого наблюдателя признаки глубокого единства между безумцами и преступниками прошлого и настоящего. Так что, господа хорошие, 7 ноября теперь празднуем в августе.
Бетон — это цемент, песок и вода. Желателен железный каркас и возможен бут (наполнитель).
Россия как государство — это Самодержавие (цемент), Народность (песок) и живая вода Православия. Желателен железный каркас в лице правильно организованных структур управления и возможен бут-наполнитель из собственно культуры.
x x x
Злые огородники уничтожают колорадских жуков и капустных гусениц. Это обличает явных врагов демократии. Судите сами.
Мы, демократы, конечно же, атеисты, и ничего после смерти не ждем. Мы — сторонники эволюционной теории Дарвина. Из этого следует, что... мало ли кто может в конечном итоге получиться из тех жуков и гусениц. И второе: чем мы, собственно, лучше них?
Они тоже двигаются. Они, как и мы, любят овощи, только потребности у них поменьше — нам бы еще поучиться! Наконец, они тоже хотят жить. Им тоже больно, когда топчут их ближних, деток, личинок.
И если все это так, а это так, — то мы не только не имеем права их уничтожать, но и должны, согласно аксиоме демократии, подумать о предоставлении им формы волеизъявления.
Это может быть определенный маршрут ползания или определенные взмахи крылышками (у кого они есть). По этим признакам можно будет определять, чего они хотят. Что делать! Мы, живя бок о бок с братьями нашими наименьшими, не удосужились выучить их особенный язык, вот и расплачиваемся теперь — и поделом.
Когда же станет ясно, что жуки и гусеницы желали бы, чтобы их оставили в покое, мы обязаны будем, как последовательные демократы, не притязать с этого момента на заселенную ими территорию нашего огорода.
Еще немаловажная деталь: само название колорадского жука дает нам понять, что места его обитания объективно являются зонами жизненных интересов США, и тут уж не до шуток. Цивилизованный мир шуток не любит — чуть что, бомбить станет, защищая мир и демократию.
...Конечно, мракобесы из лагеря сил зла могут указать, что существуют еще более многочисленные, чем жуки в гусеницы, обитатели России. Например, инфузория-туфелька или микробы. Нечего смеяться, господа хорошие! Придет время, мы подумаем и о микробах — наша демократия еще слишком молода, а вы же и мешаете ее победоносному шествию. Но в принципе последовательный демократ не отличает себя ни от инфузории, ни от микроба. Места под солнцем достойны все! Кроме, ясное дело, злых огородников.
x x x
Когда украинский царь Петр I основывал Сумы, он не знал, что через двести с гаком лет там родится автор этой идеи. А идея моя следующая.
Для восстановления исторической справедливости ("баш на баш") необходимо компенсировать зверское присоединение Украины к России, вырвавшее Малороссию из ласковых объятий Запада.
А сделать это можно лишь одним способом, предопределенным еще апостолом Андреем, который был украинцем, и украинским князем Владимиром Красным Солнышком.
Способ этот прост, как мычание, сытен, как сало, и справедлив, как Кравчук: сейчас необходимо присоединить Россию к Украине. За то соединение хай буде это. И тогда Малороссия станет Великоросси-ей. Со столицей в Киеве, как цэ и було от вшу.
x x x
Когда мой подвыпивший друг сказал группе телевизионных мальчиков и девочек, что может предложить им способ заработать миллиард долларов, они недоверчиво оживились, но заинтересовались: друг обладил большим, хоть и неформально-своеобразным, авторитетом. К го нагляди гптили и тупик: он "поливал" и правых, и левых. Причем даже крайне правых он ухитрялся критиковать справа. 15 одной из его статей таким образом досталось и Гитлеру, — наверное, это случай уникальный.
Так вот, он-таки предложил обещанный способ, который заключался в изготовлении видеоклипа для телекомпаний всего мира.
Клип достаточно дешев, говорил он, потребует немного техники, людей, и снимается одним куском.
Телевизионщики оживились. Друг вообще-то был щедр на идеи, которые иной раз давали доход сумевшим их использовать.
— А где снимать? — спросил молодой оператор с педрильной прической.
— На Красной площади, на Лобном месте.
— И что? — томно протянула похожая на Люсю Телень (среди них вообще много похожих) режиссерша.
— Как будут вялить Ельцина! — заговорщицки ответствовал друг. — Выберем солнечный денек, установим вертела живописные, "повара" подберем покрасивше, и... Запад заглотит: ему ж нужны кинодоказательства варварства русского!
...У телевизионщиков мгновенно сделался отрешенный вид — точь-в-точь такой, какой бывает в демократическом кино у русского народа, предающего еврейских борцов с системой. Или такой, какой бывает в коллективе, где каждый может "стукнуть" на каждого.
Бог мой, подумал я, отсмеявшись, какие же вы запуганные! Как заботитесь о своей лояльности. Маясь в брежневской печати и навидавшись разных прохвостов, я и предположить не мог, что ангажированность, то есть добровольное, за деньги, отречение от собственного "я", может доходить до такой степени.
И что с того, что вам дозволено кривляться в ваших (то есть наших, но вашими хозяевами "приватизированных") студиях! Чего стоит ваш независимый вид, подчеркнутая вольность в обращении и одежде, если вы сознательно вытравили в себе личность, как непутевая б... вытравливает в себе наконец-то завязавшийся плод.
А когда вы ругаете Сталина или Брежнева, когда упрекаете миллионы в забитости, вы просто служите, как псы, а еще — переносите свой щенячий страх перед жизнью, свое внутреннее духовное убожество на других.
Амбразура вашего видения не способна уловить ничего, кроме грубого идеологизма. Вы — мертвы, несмотря на остатний румянец юности. Вас — жалко, ибо впереди у вас страшные времена взросления и осознания того, чему вы способствовали. Не желая вам участи Иуды, невольно скорбишь по вашим загубленным душам.
Вас — жалко. Но гораздо жальче ваших многочисленных жертв, моих сестер и братьев по родине, и потому — будьте вы прокляты, милые "дети Яковлевых".
x x x
Некоторые хорошие люди впадают в недоумение всякий раз, когда Борис Николаевич вдруг делает что-то похожее на хорошее (заявление там, указ какой). Эти люди смятенно вопрошают себя и других: а может, он — человек? Может, все-таки?..
Людям этим хорошим хочется сказать следующее: Представьте себе, что некто истязает, пытает, а затем зверски убивает стариков, женщин, детей. Но после этого он... сажает цветочки на клумбе. И вот уж судьи в растерянности: может, он —,. человек? Может, все-таки?.. Вы что, такие судьи?
x x x
Как настырно наши власти связывают оппозицию с ее стремлением "вернуть старое", то есть "коммунистическое". При этом, как бы в подтверждение, дается слово именно тем деятелям оппозиции, слова и действия которых можно легко трактовать именно таким образом. И уже совсем родными для наших властей являются искренние поборники коммунистической реставрации, потому что они идеально подтверждают нужную властям версию.
Но истинное коммунистическое мурло этих властей вылезает не только благодаря их "кадровому составу" — мало ли как может преобразиться человек ("все может статься с человеком").
Истинное мурло проявляется в том, что власти наглухо закрывают дорогу оппозиции настоящей — русской, монархической всерьез, православной всерьез и всерьез имперской. Помнящей о живой воде истории и понимающей необходимость вернуть корабль России с мели в нормальный фарватер.
x x x
"Пишутся русскими" не только евреи, но и другие инородцы. Это было всегда и всегда это было нормально. Но в нынешней ситуации стоит взвешенно подумать о факторе инородчества не в мирное, нейтральное время, а во времена, когда, может быть, судьба русского > народа, великорусского, точнее, висит на волоске. Вероятно, следует л учитывать, что в экстремальные моменты русское дело может быть и» невольно скомпрометировано и провалено в силу объективного различия в этнопсихологии между русскими и "все-таки" нерусскими. Достижима ли предельно возможная эффективность, когда от имени великороссов говорит не-великоросс? Может ли татарин разрешить спор в русской деревне, если спор по существу, и — "семейный"? Инородец, при всем уважении, более догматичен, чем природный русак, он дальше от синтеза и ближе к анализу, тень которого заставляет русского мужика зевать или замыкаться в себе.
Кроме того, инородец инстинктивно льстит русскому народу как ощущающий свою некоторую чуждость, схожую с чувством гостя (подчеркиваю, речь идет только о русском национально-освободительном движении, о его реальных и потенциальных деятелях). Или вроде бы по делу он обличает, да только тоже как чужой, не задевая за живое или невольно оскорбляя русского человека. Ведь известно, когда ругают свои — это одно, это слушаешь, крякаешь, скребешь затылок; когда чужие — бычяшься или бесишься. И правильно делаешь, кстати.
Дорогие и родные инородцы! Известна самоотверженность многих из вас, лучших из вас и умнейших из вас, понимающих, что Россия — наша общая родина. Но известно также и то, что державу нашу создали и сохраняли именно великороссы. С вашей помощью, но именно они в первую голову созидали и воевали во имя России. Их вклад неизмерим, в частности, и в дело защиты и помощи вашим предкам — иначе не были бы вы сейчас столь многочисленны и жизнестойки. Русская народность как этнопсихологический и религиозный тип имеет вполне определенные характеристики, и, видимо, благодаря им именно она оказалась способной создать великую державу на "одной шестой" — это непреложный факт. И удары, наносимые России в XX веке, потому и обрушились в первую очередь на русских, что враги наши общее отлично понимали, где основа нашей общей крепости. Поймите это — тогда поймете и природу моих вовсе необидных рассуждений.
Есть вагон-салон, есть вагон-ресторан, есть вагон, отделанный с особым изыском, но они никуда не сдвинутся без локомотива, пусть даже внешне обшарпанного.
Национализм окраин, а теперь уже и не только окраин, —агрессивный, исполненный неумной гордыни, ксенофобский, — это одно из главнейших, "долгоиграющих", орудий наших общих врагов против нашей общей родины. И долг всякого разумного инородца, желающего подлинного возрождения России — понять это. И если надо, помочь даже подняться с колен истерзанному и раздетому, оплеванному и униженному Микуле Селяниновичу, столь много и бескорыстно сделавшему для всех меньших и малых народов Империи. Только на этом пути возможно наше общее земное спасение.
x x x
Очень тянет в Вильнюс и Ригу — с ними связано столько приятных воспоминаний. Башня Гедиминаса и Тракай, кафе "Локис" и собор св. Анны; рижский собор св. Петра и сад-музей скульптуры, побережье Юрмалы... Но не только это. Сосет под ложечкой сомне нне: так ли все, как представляют те или иные СМИ? Слишком очевидно, что силы, порой внешне прямо противоположные, заинтересованы в том, чтобы драматизировать ситуацию. Так называемых публичных мужчин — горстка, но эта горстка включает в себя активных политиков и "горящих идеей" журналистов. Между тем им под силу благодаря техническим возможностям вольно или невольно создавать ирреальную картину мира. Вбрасывать в общественное сознание мелкий факт, "крутое" высказывание, вплести сюда и личную обиду, и частное впечатление вплоть до обобщения. Все-таки не верится в тотальное отчуждение народов, а не партий и движений, пронизанных корыстными расчетами и амбициями далеко не святых людей.
x x x
Ловишь себя на мысли: ну и пусть молотятся в Армении-Азербайджане, в Грузии и Средней Азии, — лишь бы наших не трогали да сюда не лезли.
Нехорошие мысли, но что прикажете делать?
Сколько сделано, отдано русским народом всем этим вчерашним "меньшим братьям", и столько грязи вылито ими на Россию! Только когда петух жареный клюет их в одно место, они начинают заискивать и вспоминать добро. Мы-то помним о грузинской поэзии, хотя куда ей до русской; помним о немецко-датской архитектуре Прибалтийского края. И минареты, и Чюрленис, и Матанадаран, и открытые и разработанные русскими бакинские нефтепромыслы, — все это часть нашей жизни, наших исторических воспоминаний и эстетических переживаний.
Но как с этим вяжутся "русские оккупанты" или "нам нужны русские рабы"? Озлобленность национальной интеллигенции, ее откровенная глупость? Как вяжутся с этими и другими признаками только-только завязавшихся в историческом масштабе ростков культуры окраин, завязавшихся во многом благодаря именно великороссам, хамские выходки "черных" на российских просторах, их рыночное насилие? Видимо, мы по доброте душевной сильно переоценили цивилизованность вчерашних "меньших братьев", слишком многое от себя перенесли на них. Поспешили.
Кажется, недавно всем миром, то есть в основном славянской силой, отстраивали Ашхабад и Ташкент, возводили Игналинскую томную, собирали вещи в Ленинакан и Спитак, и их отстраивали... забыто?
Что ж, значит, слишком тонок был едва зародившийся слой этих национальных культур. Слишком облагорожен русскими переводами в самом широком смысле, переводами, благодаря которым только и стали известны за пределами родных аулов, ущелий да хуторов иные достижения этих национальных культур. К сожалению, события последних лет похоронили по сути эти культуры. Измазанные пролитой кровью, грязной клеветой и грабительством красоты остаются лишь бахромой на гробах современной грузинской культуры (великой), армянской (великой же), азербайджанской и прибалтийской. Столь дикое и массовое хамство, столь невероятная жестокость, попрание всяких понятий о чести и справедливости во всей своей "красе" обнажилось в отношении к России и русским. Что ж, мир праху твоему, "соцветие малых культур" (забыл молдавскую!). С другой же стороны, во всем величии в это Смутное время предстала русская культура — предстала в главном: с этической стороны, духовной стороны, невыразимой словами. И в этом — наша победа нравственная, самая существенная. В этом — пока главный итог "перестройки", итог воистину исторического значения. Корыстный мир пока не признается в том, что "русские снова победили", может, по мелкотравчатости своей он пока и не видит этого. Но вспомним жертву Государя: казалось, сомкнулись над Россией воды забвения с екатеринбургским злодейством. И как грандиозно возросла та святая жертвенность, как действенна она сегодня, как спасительна для России, имеющей пример столь великий, что смысл его только сейчас постигается миром, не имеющим хоть сколько-нибудь воистину значимого!
В годину нынешних испытаний подвиги подобные пока неразличимы в хаосе современниками. Но очевиден, поднимается во всем сокровенном блеске своем подвиг русского народа, и одному Богу до времени виден он...
x x x
Гордо отделились и пытаются топтать ослабевшего русского богатыря. Но он только ослаб, милые вы наши. Недалек тот час, когда он воспрянет, и тогда заскребетесь в русские ворота, просясь обратно — и уже заскреблись бы, кабы не предательство, поселившееся на Кремлевском холме для разбазаривания плодов русского труда.
А впускать вас в русские ворота будут уже "по конкурсу . с учетом перестроечных деяний. И, сдается мне, пустят немногих.
А пока... Пока деритесь, разбирайтесь между собой, внутри себя. Только когда ощутите на шее хомут небывалой тяжести, нерусский XOMУT, — не жалуйтесь, что вас не предупреждали. Только детей да стариков ваших жалко, но не более, чем своих — спасибо, хоть этому научили, отпал идиотский интернационализм, когда окна в доме соседа кидались своим мочевым пузырем затягивать.
Отныне бескорыстной помощи вам ждать неоткуда. О сотрудничестве можете помнить и надеяться на него. О братстве и дружбе — забудьте.
x x x
Знаете, сколько стоит в Нью-Йорке наша водка? 10-12 долларов. А сколько стоит наше сосновое бревно в Ираке? 200 долларов — полстоимости слегка подержанного "Ниссана".
А сколько стоит медь, никель, алмазы, нефть, наши изобретения, технологии "ноу-хау"? И сколько у нас водки, бревен и всего этого?
Одни говорят — мало, другие — много. Правда, видимо, где-то в середине, "но и ее довольно", как сказал Меркуцио в "Ромео и Джульетте" о своей ране, полученной от Тибальта.
Но что интересно — точных сведений о количествах и ценах не добиться. Они спрятаны якобы в хаосе. Да мало кто и интересуется — внимание умело отвлечено от опасных тем. Сейчас еще все начнут считать свои "ваучеры", то есть бусы-стекляшки перебирать. Уже можно: "У нас эта политика вот где сидит" — что и требовалось для очередного этапа ограбления одураченного богача — русского народа.
Да, Тайна современной истории с большой буквы "Т" заключается именно в этом: мы не только лучше, чем кажемся самим себе, но и очень хорошо работаем, и очень богаты. А клан паразитов озабочен тем, чтобы мы об этом не догадывались.
x x x
Самый опасный для планов "мировой закулисы" тип проживает в своей избе среди ярославских лесов. У него натуральное хозяйство, — "винтарь" вместо телевизора и капканы вместо газет. Он молод и могуч. Малопьющ и много думает. На волосатой груди покоится сознательно и вдумчиво надетый православный крест. Он все самое важное если не знает, то понимает-чувствует. У него юная жена и только что родился сын.
Вы, конечно, поняли, что он не один такой? Что это не только На Ярославщине и не только в лесах. Вот и стройте планы, — достроитесь.
Мы растворены на просторах державы и тем самым законспирированы не хуже высокопоставленных бандитов из Трехсторонней комиссии и Бильдербергского клуба. Европейский полуостров много меньше одного Красноярского края.
Если мы не потеряем остатки национального чувства — и оккупацию переварим.
x x x
Мы мчались на джипе среди леса по гравию. С тоскою в душе и восторгом в теле. Свет фар выгрызал купы деревьев за очередным поворотом. Друг демонстрировал мощную легкость машины, купленной за годы жизни "там", в душной вате. Скорбь о времени и о державе отступила. Животный восторг накатил такой, что не страшно было и разбиться на пустынной дороге.
Вот они чего бояться! — подумал я. — Таких моментов, когда клеврет — товарищ в рабстве — забывает о рабстве и ощущает природную силу. Это может быть что угодно: дождь на реке, пиво на лужайке, дружное дело экспромтом. Мужик чувствует себя "за флажками", и может это чувство свободы и достоинства укрепиться, затвердеть, "перекинуться" дальше — в другие ситуации и на других. Потому Россия любит гужеваться на природе, вне "этого всего". Любит артельничать. Этих моментов не предугадаешь — потому создаются унизительные условия выживания. Кнут хлещет — но далеко не всегда попадает в цель: несокрушимая беззаботность. Тогда — люмпенизация, — чтобы ниоткуда не пришла кристаллизация мыслью или поступком, способным соединить ожидающих красоту. Красоту как порядок, устройство, иерархию. Сознательно поощряется зло и абсурд.
— Да нет, мы сами просто дыры, все позволили отнять, — снова каменеет друг. Что поощрять. С нас все время срезают цвет — от сырья до людей. — Угрохали империю. "Пропала Россия", — еще в семнадцатом говорили.
Джип летел над выбоинами, на которых мы спотыкались, когда шли на нормальной скорости. От нас и ждут всегда нормальной скорости, чтобы мы спотыкались. Мы следуем заданным правилам движения. Мы играем в навязанные игры.
— Или мы умрем, или империя возродится. Если я останусь один из тех, кто помнит о единственном спасительном пути, я в тогда не переменюсь. Но я не один. И ход событий — не естественный. Тотальная ложь, на которой всё крепится, может хрустнуть в одном месте — всё обсыплется. И дремлющие миллионы почувствуют, что приходит Настоящее.
_ Нас слишком хорошо проредили и изучили...
Не до патетики, не до бодрячеств. Но у всякого могут быть моменты, когда он восходит на взорное место. А полузадушенная генетическая память может враз опрокинуть злокозненную бутафорию нашего мучилища и растопить лед неразумия, как именовалось на Руси крайнее помрачение ума. Теплятся искры света в многовон-ной жизни нашей, теплятся. И всех не перерубят на безопасных для центра окраинах, хотя истребляют лучших, снова лучших, и кос-тоголова вместо солнца восходит над нашим временем, временем "между кровию и кровию"...
Боже! Сколь кровожадны не дающие произнестись над Россией мирительным словам: "Восстановление Русского Православного Царства". Сколько ужаса теперь надо пережить, пока люди будут кидаться друг на друга, бросив на произвол дьявольской стихии собственные души, пока станут для них те слова мечтой заповедной, пока станет им ясно, что восстановление царства русского — это для них дело более кровное, чем любовь к женщине, чем чадолюбие, чем товарищество и житейская дипломатия, потому что возможно всё это и полноценно только в восстановленной родной стране, восстановленной согласно преданиям родной старины, только с выходом наконец на живую воду истории...
Мы выметнулись из леса в поля. В лунном небе замер конь вороной.
— Смотри, конь вороной! — сказал я.
Мы замолчали. Другу не надо было объяснять, что это значило: образ обманов и заблуждений.
Мы сбавили скорость. Конь вороной заполнял собою треть неба. На рассвете его сменит конь серый.
x x x
Земную жизнь пройдя до половины,
Я оказался в сумрачном лесу... "
Великий флорентиец с изысканным кощунством поселил на этажах своей фантазии своих политических друзей и недругов. Позднейшие времена развеяли остатки величавости, и политическая борьба выродилась в растерянное тявканье и мелкое жульничество. Князь мира сего в лице своих клевретов вылгал себе изрядную власть над усердными братогрызцами.
Но на благообительной земле нашей сохраняется немало никчемных, однако склонных к твердомыслию. Они, как и всё одушевленно-сущее, тоскуют по тому, что именуют смыслом жизни. И они, "земную жизнь пройдя до половины", кто раньше, кто позже, остротой природной начинают понимать: их суета и пристрастия далеко не обнимают сферу человеческого духа. Они неразвитее младенцев, потому что наполнены чванным ложным знанием.
Лик Божий ускользает от их близорукого взгляда, и они вновь начинают безнадежные битвы, стремясь к ненужным победам.
Так военачальник отчаянно бросается в схватку, будучи уверенным, что в штабе давно и успешно работает вражеская резидентура, никем не раскрытая, и жаловаться некому.
В "мирной жизни" это состояние подобно тоскливому ужасу застрявшего в лифте...
Немудрящее воспитание наше вручает нам на заре "сознательной" жизни коварный подарок: целый набор вроде бы утешительных удовольствий. Частью этого набора мы спешим сразу же воспользоваться, часть ставим в качестве стимула, а то и цели жизни.
Для многих, очень многих, этих вех оказывается достаточно (и с избытком!) для всего земного маршрута. Собственно, западный человек и не представляет себе другого. Там "время-деньги", у нас же — "жизнь-копейка".
Но иные — нет, не блудные дети, те от чего-то ушли, а неприкаянные, лишь томящиеся по не-данному, — иные к этому преполовению лет оказываются в страшном одиночестве. Покинутость больше ничем не маскируется. Личность усложняется, духовные запросы становятся шире философии, дружбы, любви к женщине и детям, родителям и природе, и уж тем более шире всех радостей, предлагаемых миром торжествующего прагматизма.
Интеллигенты на Руси видятся именно в лифтах застрявшими, в домах с прозрачными стенами. На разных уровнях, но в схожей тоске, в одиночестве каждый из тысяч, замерли они в тесных ящиках, сравнивая их то ли со шкатулками "с чертиком", то ли с домовинами. И видят они друг друга, а помочь ничем не могут. Кто тихо плачет, кто начинает колотить по стенкам, кто безнадежно тычет в кнопку вызова диспетчера ("правительства"), кто начинает задыхаться, кто читает нацарапанные надписи, "изучая народ", кто, щурясь, пытается представить матовый свет лампы экраном своих воспоминаний...
Да, цепляются взрослые люди за детство-юность не только из-за инфантильности, — но младоумию.
Дорога из детства-юности казалось бесконечной, уходила за горизонт, терялась в мареве... Но марево скрывало мощную стену, возведенную материализмом. По прошествии лет, в течение которых в зависимости от темперамента набиралась скорость, стена та становилась все виднее. Но интеллигент вновь и вновь старался обмануться, возвращаясь в памяти к картине уходящей за горизонт дороги.
Гордыня заставляет считать себя самодостаточным. Гордыня изливается в многословии, в многочисленности произвольных выводов. Гордыня "душит нас в лифтах", толкает "к стене".
"Бесчувствие и в теле, и в духе есть омертвевшее чувство, от продолжительной болезни и от нерадения дошедшее до нечувствительности... "Худо я делаю", — вопиет утративший чувствительность и усердно продолжает делать. Уста жалуются на болезнь, а тело трудится удержать ее в себе..."
Но "Мужественная сила воскрешает умерший ум, а уныние и леность расточают все его богатство..." и "Кто плачет о себе, тот не знает уныния".
... Шли мы с дружком вдоль поля по проселочной дороге. Что-то дернуло заглянуть в глубокую круглую яму от столба заборного. Смотрим: на дне ее в лужице — лапками кверху ежик лежит. Грязный, скрюченный, от ужаса сопящий. Собрался, видно, помирать. Вынули мы его, положили на кромку поля. Долго он приходил в себя, не двигался. А потом ожил и ушел к своим еженяткам.
Мы радовались и продолжали сновать по дну собственной ямы, перешагнув незаметно середину жизни...
x x x
Что нас ожидает? По-видимому, ничего хорошего. По всем признакам, готовится большая война против России — психологически, технически, геополитически.
Умело создана атмосфера абсурда. В ней легко плодится слепое раздражение, апатия, и, наконец, ненависть ко всему спасительному.
Атмосферу абсурда создавали разными способами, используемыми попеременно и одновременно. Нарочито попраны представления справедливости, даже в узко-правовом отношении. Безответственностью стали кичиться. Лихорадка после очередного сенсационного заявления политиков стала нормой.общественной жизни. Намеренно сочетается несочетаемое — ив мозгах ледостав.
Власть пестует "карманную оппозицию" из глупцов, больных и вчерашних "невинных мерзавцев", все проигравших, никчемных, малодушных. Управляет этой глобальной операцией некий бесстрастный центр реальной власти, многими условно именуемый "КГБ". Конечно, этот центр вторичен по отношению к зарубежным, но имение он мобилизует "проверенные кадры" бессознательных, а чаще сознательных провокаторов.
Дело в том, что рамки, в пределах которых Орден, гнетущий Россию, чувствует себя в безопасности, довольно широки для людей с узким мировоззрением, коих, к сожалению, подавляющее большинство. Поэтому и защита Ордена организована без труда в несколько эшелонов.
Патриотические залы содрогаются от аплодисментов, когда появляется "друг Сахарова и Солженицына" или бывший советник Горбачева, удостоенный всех возможных наград за повести о погребенной водами России и о сибиряке-дезертире, или вчерашний ярый "демократ", сын еврея-генерала КГБ, "вдруг прозревший", или еле сдерживающий постоянную ярость, но христианствующий этнограф, или очередной интеллигент мятущийся, которого сегодня прибило сюда, завтра прибьет — туда, которому что-то показалось, что-то сиюминутно вдохновило...
Все эти мавзолеи и декабристы, герцены и Огаревы, бердяевы и прочее "арбатство, растворенное в крови", в изобилии наблюдается в среде "патриотов". Это заскорузлая спутанность понятий обрекает на фальшь любое, даже искреннее, желание помочь России и русскому народу, — уж лучше никакой помощи, чем такая. Ситуация усложняется тем, что на протяжении десятилетий все сознательно содержалось вроде как в подполье, — от "чистоты ленинский идей" до интеллигентской кумирни. А "выпуск пара", пока он регулируем, производится грамотно: в пределах, безопасных для противорусских глобальных структур.
В расставленных сетях так просторно, что многим кажется, будто они в открытом море. Отсюда слепое раздражение по разным поводам (а мы и будучи чем-то потрясены, не имеем права терять из вида поля боя — убитого брата схоронишь после!)
Отсюда апатия в толще народа, который, в отличие от интеллигента, по сути своей живет в вечности, а не во времени. Проблемы нашей жизни, если мы хотим принимать участие в их решении, должны решаться в глобальном, соразмерном грандиозности русской души, масштабе — иначе ей, душе, "скучно". Это не призыв к "глобальному теоретизированию" — это призыв к тому, чтобы учитываюсь все уровни, нам — таким, сейчас — недоступные. Почему только в русском пивняке могут сцепиться, споря о судьбах Вселенной? Почему только у нас, более чем кто-либо пострадавших в последней войне, может обсуждаться (сочувственно!) судьба Гитлера? Почему мы смеемся, когда другие бы не только плакали, а уже руки бы на себя наложили или перемерли от непосильного?
Русский дух — это на сегодня самое величественное, самое совершенное, что выработано человеческими цивилизациями. По отношению к русским, в частности, можно судить о степени пещерности (а не только жалкой "интеллигентности"). Россия — загадка, бесящая всякую посредственность. Россия — венец и оправдание существования человечества.
Но если вернуться к частностям, то надо прямо заявить: враждебность или в лучшем случае непонимание всего подлинно спасительного для России есть и в среде "патриотической интеллигенции", не преодолевшей отчужденности от своего природно-гениального народа...
Технически гипотеза о подготовке войны подтверждается довольно просто: разоружение, расчленение, разжигание...
"Окраины" готовятся к мягкой оккупации "цивилизованными" Западом и Востоком. "Центр" постоянно взрывается изнутри, дискредитируется теми, кто в центре-то и олицетворяет (изображает) власть. Их уступчивость "окраинам", их злобная радость разрушителей поощряет всех и всяческих врагов России и русского народа.
Увещевать их бесполезно, как и уповать на "дружбу с Америкой", чья подпись стоит первой под приговором исторической России, Америкой, которая является самым отвратительным человеческим образованием во всей обозримой истории.
Циркули мирового правительства уже расчертили "эту страну" на зоны эксплуатации и "влияния", и только волевое и мощное усилие способно спасти нас от бесславного угасания в невиданном рабстве.
Последний русский подгон должен ясно понять: нас выкосят под корень, как только сочтуг возможным. И ни одна собака в этом гнилом мире не пискнет о "правах человека".
«Кнашему стыду и сраму, мы, для предотвращения потоков крови, вынуждены..." — говорил Столыпин. Вот именно, вынуждены.
Но на фальшивые маяки "патриотизма" наш корабль ориентироваться не должен. Они зажигаются именно для того, чтобы мы расшиблись в очередной, и последний, раз. "Мы" — это те, кто сознает себя твердыми и последовательными подданными Российской Империи.
...Нельзя удалять раковую опухоль частично, из "жалости" к пациенту. Нельзя оставлять неразминированные поля в тылу. Нельзя позволять себе снисходительно относиться не только к Ульянову-Ленину, но и к "декабристам и герценам", и прочим предыдущим и последующим казнителям России, ко всем и всяческим врагам Православия, Самодержавия, Русской народности.
x x x
Русские в "зарубежье"...
Кавычки здесь потому, что это "ближнее зарубежье" — понятие временное. Оно представляет собой часть тактического успеха в международных акциях против единой и неделимой России. Грубо говоря — это американо-большевистские новообразования, созданное американскими долларами и большевистскими границами с их подлой формулой "о праве наций на самоопределение", чудовищной как с юридической, так и исторической, да и житейской точки зрения. Но хорошо: "ближнее зарубежье". Примем пока как данность. В последнее время всякое — от Козырева до Ельцина — заявляло о защите прав русского населения за пределами "Российской федерации". Научились у Жириновского, но тот, видимо, человек дела, и реализовать свои обещания ему возможности не дали и не дадут. Эти же, в силу тысячи причин, и в первую очередь по глубокой своей лживости и ненависти к русскому племени, делать ничего не собираются, к тому же, похоже, и сделать ничего созидательного попросту не способны. А что надо бы? Что следовало бы делать в сложившейся ситуации?
...Довелось мне быть в Ираке до войны и встречаться с нашими специалистами, там работавшими. Им платили меньше, чем западно-европейцам, но только потому, что чудное родное государство львиную долю зарплат отнимало.
Значит, "если мы стремимся к демократии и правовому государству". а также действительно признаем "независимость стран СНГ", русские "ближнего зарубежья" должны получить российское гражданство и быть защищенными всей его политической, экономической и военной мощью;
наши специалисты должны получать от бывших братьев" зарплату в валюте, как. например, европейцы или американцы в Африке;
эта зарплата у энергетиков, шахтеров, учителей, инженеров, рабочих и крестьян, а также прочих, не должна облагаться никакими "африканскими" налогами, и в полтора-два раза превышать размер аналогичной платы каким-нибудь европейцам, — за моральный ущерб (живут-то люди на своей земле) и за счет экономии в создании социального обеспечения, уже созданного, и рабочих мест;
_ в случае невозможности платить достойно, могут быть два варианта. Первый: создание русских автономий. Второй: выплата компенсации за переезд в Россию и выплата на достойное обустройство на "исторической родине", и, кроме того, расчет по мировым стандартам за все годы работы на "меньших братьев". Русские автономии для "меньших" финансово предпочтительнее, потому что перерасчет в каждом случае составит сотни тысяч фунтов стерлингов.
Конечно, все эти мер должны инициироваться Москвой, а не " Москв-Авивом ".
Конечно, либералы-деграданты заголосят о согласованиях, призовут "войти в положение" "меньших братьев" и вообще — понесут совершеннейшую чушь. В этом случае их надо ткнуть сытым ликом в американо-европейский стиль защиты прав соплеменников и хорошо лязгнуть гусеницами российских спецподразделений, подтянутых к границам с каким-нибудь обнаглевшим "меньшим братом". К спецподразделениям, конечно, должны быть приданы и воздухоплавательные средства, соответствующим образом оснащенные. Расходы на все эти вынужденные милитаристские акции, естественно, ложатся на наглеца-"суверена".
Если же "суверен" проявит благоразумие, что, правда, маловероятно, но все же, если проявит, — русские анклавы в странах "ближнего зарубежья" не станут вмешиваться "вот уж действительно" в независимость "братушек", хотя и суммарные территории этих анклавов, ясное дело, должны быть пропорциональны доле "русскоязычного" населения, — это-то аксиома.
Блюдя их независимость, мы не станем на их территории ни строить, ни восстанавливать, ни учить, ни лечить, — в общем, предпринимать какие-либо оккупационные действа.
Не следует сбрасывать со счетов и необходимость придания статуса иностранцев представителям Великой Армении или Азербайджана, Грузии или чего иного, по недоразумению поселившимся на территории России. Им тоже, конечно, надо платить "по-мировому", но в том только случае, если их незаменимость как специалистов будет для нас очевидна. Но тут уж без коэффициентов: они не создавали Империю.
Остается добавить, что в число упомянутых и неупомянутых "братушек" не входит Украина и Белоруссия. Более того, как представители русского племени наряду с великороссами, белорусы и малорусы имеют одинаковый статус и права. И гарантии их защиты.
Для реализации всего сказанного необходимо выбраться из бреда искусственного разделения трех народов-братьев и вытереть ноги об антинародные, геноцидные, амбициозные правительства, засевшие в Москве, Минске (писано до Лукашенко — Авт.) и Киеве.
x x x
Недавно весь бывший советский народ, за исключением горстки отщепенцев, врагов народа, с брезгливым отвращением отметил дни и недели времени "вторичного уродства". В конце августа — начале сентября — очередная годовщина провозглашения "стран СНГ", рождение которых стало очередным в XX веке издевательством над русским народом и его любимым детищем — Государством Российским.
Как и всегда, ситуация находится в прямой зависимости от того, насколько пассивны мы в вопросах политики и государственного строительства; насколько простирается наше малодушие в примирении с преступной организацией, именуемой сегодня "Эрэфия".
Эта организация и держится-то благодаря сумме трусости, позволяющей безнаказанно высасывать все соки из являющих эту трусость. Да еще на поддержке ею же организованной преступности, будьте "постперестроечный" ФСБ-шник, "мент", или бритоголовые "крыши", распределившие всю страну с тайного благословения "официальной" власти и потому, естественно, властям известные.
Уповаем на то, что Господь не оставит Россию. На то, что век испытаний — лишь миг в генетической биографии народа. На то, что наш дух странным образом поддерживают не только святые, в России просиявшие, но и память о столь разных деятелях истории, как князья Святослав и Владимир Мономах, как государи московские Иван III и Иван Грозный, императоры Павел I, Николай I и Александр III, как вожди типа Бенито Муссолини и Иосифа Сталина, и даже А.А.Гитлера, который "дал неправильный ответ на правильные вопросы".
Когда ты в полной тьме стараешься выбраться из каменного колодца — тебе безразлично, какой породы тот спасительный камень, который позволил тебе хоть немного приблизиться к поверхности.
x x x
...Когда "доигрываешь" опостылевшую роль — не до живого творчества. А многие — почти все — "доигрывают". Отсюда рутина, атмосфера отупелого испуга, отсутствие инициативы. Людоедские эксперименты над Россией привели к двум печальным последствиям в деле, условно именуемом Державные люди.
Полноценные в недавнем прошлом (ученые и студенты, рабочие и крестьяне, летчики и дипломаты) утрачивают корпоративное чувство, ощущают себя неполноценными, ненужными, обманутыми, мутирующими.
Вызванные режимом из небытия (новые священники, казаки, банкиры, "политики западного типа", предприниматели) слишком быстро обретают опереточный флер, ибо по большей части взращены на гидропонике или в колбах социальных экспериментов. "Старцем" (прости, Господи!) назначить невозможно, как и объявить каким-нибудь декретом о наступлении "высокой духовности". Нельзя и "создать" полноценного политика либо даже банковского магната. Нет почвы. Нет традиции. Нет... выстраданности, что ли. Но назначенцы — есть. Они и правят бал. Бездарно. "Изображая из себя".
На самом деле банкир отчитывается все перед тем же Политбюро в лице сонма "президентов", предприниматель ищет "крышу" у бандитов — "организованных" ФСБ, то есть органом того же Политбюро. Политики в большинстве своем пресмыкаются перед западными, уже пятисортными, уродами...
Конъюнктура стала предельно циничной.
Остается одно: хотя бы не терять здравого смысла, — того, что, надо надеяться, накопилось за тысячелетия истории в духовной структуре русского человека и не растранжирено им в последние времена. Это стихийное, "генетическое", духовное зрение позволяло ему отличать добро от зла, простодушие от тупости, ценить справедливость и распознавать коварство.
А как вытравят-выдернут эту уникальную способность, надсмеют-Ся над нею шифринами-хазановыми, да как поверит врагам своим Русский человек, — так и становится он совершеннейшей тряпкой, Удобрением на полях истории, которую естественно стремятся делать народы, но уже без него и за его счет.
x x x
...Когда вас обвиняют в разжигании межнациональной розни, _ знайте: вы осмелились так или иначе защитить родной русский народ от козней и насилия со стороны любого иного народа или народца. Не бойтесь и не отступите- Гордитесь, но опрометчивых шагов в условиях тотальной оккупации не делайте.
Если ж вы уже "призываете к свержению конституционного строя" — рассмейтесь в лицо обвиняющих: какой "конституционный", если даже по всем мыслимым международным законам идет форменный геноцид русской нации и культуры; и какой "строй", если — хаос и безвластие, хотя бы даже и искусственные, демонстрирует власть совершенно чужих, да к тому же враждебных всему русскому, людей?
Войдите, наконец, в русоцентрическую систему ценностей и взглядов, — только так вы еще сможете найти себя. Поверьте, — только так душа ваша хоть немного успокоится, если, конечно, ее не поглотила проклятая теплохладность. При этом "не забудьте выключить телевизор" из своей жизни.