ВЕРСИЯ

 

"Там, где есть солёная вода, там и Англия"

               Из старинной английской песни.

 

I

 

Где русские? Что осталось от народа, создавшего могучую державу и твёрдо стоявшего на защите Добра? Куда подевалось богатырство тела и духа? Откуда взялось состояние бессиль­ного одурения, при котором тебе можно плевать в лицо и даже убивать при тебе твоих близких? Утрата национального чувства сказывается на каждом шагу и на всех широтах - от Абхазии, где воевали друг против друга русские летчики, до Польши, где русские превратились в трясущихся менял... Пустые глаза. Холодные сердца. Безвольно опущенные руки. Что сделали с нами? И кто? И как мы допустили это?.. Когда Николай II предложил всемирное разоружение, Запад воспринял его чуть ли не как блаженного. Машина по истреблению человечества была уже готова и запускалась. Наступивший XX век был назначен для выполнения давно выношенных планов. И первые в мире концлагеря для мирных жителей появились уже в 1901 году, во время англо-бурской войны. Понуждая буров к сдаче, англичане загоняли в концлагеря их жён и детей, где те умирали с голоду. Так Британия, «колыбель демократии», вступала в XX век. Русский царь собирался на Саровские торжества...

Нет и не было ни коммунизма, ни капитализма. Был и остаётся иллюминизм, основанный на талмудическом мировоззре­нии и создающий химеры с целью сокрушения всех крепких на­циональных структур ради торжества одной, наднациональной - Единого Мирового Правительства.

В Новое время этот древний сатанинский замысел обязан своим оформлением Фрэнсису Бэкону (1561-1626), члену Ордена розы и креста, автору «Новой Атлантиды» и «Опытов», - трудов, непревзойденных по цинизму.

«Всегда нужно иметь поводы, чтобы начать войну, - писал этот «великий англичанин», - хотя и войны не всегда пригодны, потому что такие опасные предрассудки, как религиозность и патриотизм, способны обратить ход войны на противоположный, нежела­тельный».

Страна холодных торгашей, Англия, всегда экспортировала свой «образ» Старой Доброй и всегда вытягивала жилы и кровь из других, плетя коварные интриги, разросшиеся к нашему времени до размеров Всемирного Заговора.

...В англо-шотландском королевстве было 105 королей, из которых 60 были убиты. Пять Иаковов, которые предшествовали Марии Стюарт, все погибли насильственной смертью. Но мир умиляется «Доброй Старой». С 1530 по 1800 год девять миллионов людей - негров - было отправлено в Америку и почти столько же погибло в пути под палубами кораблей. Главная фирма по торговле рабами находилась в Ливерпуле. На Венском конгрессе 1807 года работор­говля была запрещена, а «Добрая Старая» присоединилась к этому решению только через 33 года, - у нас уже Пушкин умер.

Пока Вальтер Скотт идеализировал шотландские древности, английские политики вели свою игру, и столь успешно, что даже меморандум Гаугвица (1822) на Священном Конгрессе не произвёл на европейских монархов должного впечатления. А ведь бывший глава масонских лож Пруссии, Польши и России знал, о чём говорил. А говорил он о том же, что и в своё время Кампанелла о розенкрейце­рах: цель Ордена - постоянная социальная революция, и в конеч­ном итоге - ликвидация наций, государств и религий. То есть революция - это грандиозная махинация, после которой лучше становится не тем, кому обещается.

Хотя ни один народ никогда не выражал желания раствориться в некоем «мировом государстве», управляемом неизвестно кем, это за него решали «посвящённые». И чем больше становилась концен­трация безответственной власти, тем решали успешнее, - вплоть до создания ООН под председательством Альджера Хисса, Междуна­родного Банка и МВФ с американским представителем Уайтом в качестве первого его почётного директора.

Между тем в сообщении от 3 января 1955 года Внутренний комитет по вопросам безопасности Конгресса США установил, что «Альджер Хисс, Гарри Декстер Уайт и их сообщники из комму­нистического подполья в правительстве обладали властью оказы­вать решающее влияние на американскую государственную политику и политику международных организаций во время Вто­рой мировой войны и в годы непосредственно по её окончании...» То есть аккурат в период «всеобщего смятения», после которого оглоушенный мир увидел себя в совершенно иных условиях.

В одном из частных писем виднейший сионист Хаим Вейцман увязывает создание всемирной «лиги поддержки тирании» с восстановлением «еврейской родины в Палестине». Это для него две «дополняющие друг друга черты последовательных шагов в деле управления человечеством».

- Главное, чтобы нации отказались от своей суверенности, чтобы исчезли все национальные независимые государства. А если для этого создается ещё одна нация, то кому как не ей отводится роль главенствующей в будущей «мировой федерации»?

Однако принцип, известный разведке под названием «спагет­ти», подразумевает более сложную структуру «нового миро­вого порядка». В ней так называемому «мировому еврейству» отводится хотя и важная, но вспомогательная роль - исполнителя, рычага, бикфордова шнура, щита или жертвы. Или чего-то до­нельзя демонизированного.

Во-первых, судьба подавляющего большинства евреев как тако­вых глубоко безразлична «избранным» иудеям, чему масса свиде­тельств и доказательств. Верхушка же, если трезво судить о со­бытиях новой истории, сама инициировать что-либо более сложное, чем параноидальное мессианство, не может в силу ряда объективных причин, заложенных как в идеологии, так и в генетике. Колоссаль­ную долю энергии она, верхушка, расходует на поддержание мифа о единстве евреев всего мира, о способности своей к государст­венному строительству, расходует на непрерывную поддержку но­ровящей рассыпаться в пыль еврейской диаспоры.

Во-вторых, вероятный всемирный Махинатор отлично понимает тщетность претензий завзятых талмудистов или, по крайней мере, историческую обречённость их вероятного господства, даже ес­ли таковое и «состоится». А ему требуется нечто более существен­ное, более стабильное, солидное и молчаливое - «в виктори­анском стиле».

В-третьих, весь мир знает о тяжёлых политических проблемах, тлеющих под спудом во всех крупных странах Запада. Но - за исключением Англии. О проблемах, грозящих в любой момент взор­вать эти страны из-за малейшего снижения жизненного уровня. Их изнеженное благополучие уже десятилетиями поддерживается за счёт порабощённой России, бдительно лишаемой возможности на­ционально сорганизоваться. Франция, США и Германия насыще­ны «расовым динамитом». Они «висят на кукане» у финансовых воротил. Несколько директоров, управляющих Федеральной ре­зервной системой, к примеру, могут в считанные дни сделать нищими большинство «американских оболтусов». Несколько прово­каций в Германии способны разбудить выпестованное годами пуга­ло неонацистской опасности. Франция тлеет недовольством, корня­ми уходящим ещё в Великий Обман 1789 года...

И подобно тому, как первая в мире марка вышла без указания страны («английскую королеву должен знать в лицо весь мир»), - и сейчас сокровенная политика Лондона, где хранится «золотой Те­лец» Всемирного Заговора, не нуждается в рекламе и в каких-то эфемерных признаках своего величия. Для этого есть премьер-ми­нистр, королева, маскарады Букингемского дворца.

Принцип «спагетти» включает в себя массу политических уло­вок. Если руководствоваться какой угодно политической догмой, его невозможно понять и даже уловить. «Линейность» восприятия на­вязана миру при помощи мировой прессы (лишение «духовного зрения» и муссирование узко-политических и вообще «колониаль­ных» тем). Огромные массы людей легко клюют на ту или иную приманку, невольно становясь на «маршрут», угодный мировым манипуляторам. Это сделать тем легче, чем более размыто нацио­нальное самосознание. Тогда годятся и такие «десертные блюда», как фальшивый патриотизм и фальшивая религиозность (возможно, антицерковь последних времён). Для Англии сила не в праве и не в аргументах, а в циничной политической изощрённости, в которой она не имеет себе равных по сей день...

«Великая ложа Англии» собрала под свою сень все островные масонские ложи в 1717 году. Они действовали и раньше, со времён Бэкона, и позднее, включая время четырехмесячного пребывания Петра I в Англии, когда православный самодержец, в частности, «завязал сношения с главными представителями англиканской церкви», а также заказал учёному богослову Френсису Ли «проект о реформе в самых обширных размерах» (но Лейбниц оказался «мастеровитее»). В 1720-30-х годах англичане основывают масо­нские ложи практически во всех странах Европы. В них входят видные вельможи, и даже наследники престолов (например, буду­щий Фридрих II).

Всеевропейский скандал разразился, когда в руки баварского правосудия попали документы Вейсгаупта - документы иллю­минатов. В них декларировались планы мировой революции - до Маркса и Ленина, - и твёрдо было заявлено о решительной борьбе с религиями, государствами и нациями. Предписывалось распрост­ранять своё влияние «незаметно и без видимой настойчивости на людей всех классов, национальностей, религий, дабы воспитать умы в одном желательном направлении». Предписывалось созда­вать почёт писаниям адептов иллюминизма, вербовать в свой стан молодые таланты, а при их несогласии - давить их молчанием; делать принципы иллюминизма модными («новое мышление», «общеевропейский дом», «мировое сообщество» и т. п.). Орден стремил­ся окружать своими людьми сильных мира сего и прибирать к рукам всякую сколь-нибудь заметную должность. А уж когда власть будет взята, указывалось в документах Вейсгаупта, следовало «вязать руки всем сопротивляющимся».

Грянул 1789-й, правду о котором написали «заглушённые» свидетели - историки Лефранк, Лактонэ, Баррюэль, Дрюмон и многие другие.

Век девятнадцатый сыграл для судеб мира роковую роль: дегенерация и деградация поразили все сферы человеческой деятельности. И даже ставший привычным пиетет по отношению к русской культуре и русской литературе XIX века при должном, националь­но-предметном рассмотрении, выглядит искусственным, фальшивым в сравнении с подлинными духовными ценностями (см., напри­мер, работы В. Острецова на эту тему).

На протяжении XIX столетия гангрена Заговора расползалась по всей Европе и впервые «по-крупному» сказалась в веке двадца­том в 1904 году: русско-японской войною.

 

II

 

Мы знаем, как страстно либералы желали России поражения, сколь истерично проклинал русскую армию Ленин. Мы меньше знаем о подстрекательстве Японии Англией и США и об английском золоте, которое направлялось через японские каналы для нужд «русской» революции. Символичным выглядит тот факт, что родив­шийся в разгар войны наследник русского престола царевич Алексей, крестник всей действующей армии, оказался больным гемофилией, полученной от его английской прабабки - королевы Виктории.

Но нам почти ничего не известно об английской военной контрабанде в Японию, которую упоминает Г.Бутми в своей книге «Фран-масонство и государственная измена» (1906). А самое на первый взгляд поразительное то, что в России эта контрабанда поощрялась иными власть предержащими. Среди явлений, необъ­яснимых одним тупоумием, ибо в них есть система, Бутми упоминает терпимость к английскому шпионству при русском дворе и ук­лончивое отношение к авансам со стороны Германии.

А.С.Шмаков в своем капитальном труде «Международное тайное правительство» (1912) напомнил о двух важных эпизодах, проливающих свет на эту «методу».

Это Берлинский конгресс («триумф» лорда Биконсфильда) и Крымская война. Конечные результаты наполеоновской эпопеи никому не принесли такой пользы, как Англии, а «потоки русской крови... удобрили европейскую почву как бы исключительно для того, чтобы на ней мог расцвесть «честный маклер» (мировые войны XX века этот вывод углубили и закрепили). В Крыму же главно­командующий Меньшиков (масон, по свидетельству В.Иванова-Харбинского) запретил адмиралам Корнилову и Нахимову выйти в мо­ре, чтобы утопить рядом с собою и лучшую часть флота союзников. Запретил, несмотря на их настойчивые просьбы...

На редкость русский взгляд видится в суждении Н. Я. Дани­левского («Россия и Европа»), считавшего, что России, «если уж началось», не надо было преследовать Наполеона дальше своих границ. Мы «освободили», пролив потоки своей крови, ненавидев­шую нас Европу и в конечном итоге спасли и возвеличили Англию, «самого злобного из своих открытых врагов». (Посмотрите хотя бы на вечно перекошенное злобой «лицо» лорда Джадда - нашего судии по чеченским делам - оно очень характерно).

Вот и начинаешь видеть в патриотической патетике, причём не только по «свежим» поводам, глубокую фальшь. Вопрос о том, кто и каким образом нас предаёт, при этих охах и ахах представляется кощунственным и потому должным образом не ставится. «Для вас нет ничего святого!» - с надрывом в голосе попрекает вас какой-нибудь член патриотической ложи (есть и такие), и вы молча отходите, рискуя уже прослыть «космополитом», а то и «жидом». Но метода-то и по сей день работает, а разглядеть её трезво и подроб­но не дают вроде как уже и записные патриоты...

С возникновением Думы в политической жизни России «странности» начали множиться в геометрической прогрессии.

Люди, подавившие революционную заразу в 1905 году, были осмеяны, замолчаны или убиты. Это генерал-губернатор Москвы адмирал Ф.В. Дубасов, командир Семёновского полка генерал Г.А. Мин, генерал Меллер-Закомельский. За один только 1906 год было убито 768 и ранено 820 представителей власти. Столыпинские военно-полевые суды казнили 683 человека. Этого было, конечно, явно недостаточно. Опасности недооценили. Хотя решительные действия того же Меллер-Закомельского с отрядом всего в 200 че­ловек, привели к освобождению от революционных банд всего Вели­кого Сибирского пути длиною 8 тысяч верст (агитаторов повыбра­сывали из поезда, стачечные комитеты расстреляли). Очевидно было, как очевидно и есть, что суровость, применённая вовремя, предотвращает большие кровопролития (см. на ту же Чечню). А те, кто планирует эти кровопролития, громче всех выступают против этой суровости.

Но очевидно было и явное поощрение со стороны властей «иудей­ской политической армии, призванной господствовать в России под протекторатом Англии» (Бутми, 1906); было очевидно бездействие цензуры перед лицом оголтелой антиправительственной, со­циалистической пропаганды и, напротив, активность цензуры против охранительных изданий; была очевидна подрывная роль Думы и «челночные ездки» многих её членов в Англию и Францию (см. А. Селянинов, «Тайная сила масонства», 1909). Русские люди изгонялись с Кавказа, отдававшегося на откуп армянам, имевшим прочные связи с тем же «туманным Альбионом» (вспомним тём­ную историю с 26-ю бакинскими комиссарами, Англией и Микоя­ном). А отделение Финляндии поощрялось ни кем иным, как её русским генерал-губернатором.

Масонская идеология предательства национальных интересов захлестнула верхи общества и прочую «прогрессивную общественность».

Пожалуй, самым горьким документом того времени стало откры­тое письмо главы Союза Русского Народа А.И. Дубровина митрополиту Санкт-Петербургскому Антонию, первенствующему члену Св. Синода. В этом письме возглавитель организации, у истоков которой стояли такие иерархи, как Иоанн Кронштадтский, такие люди, как Виктор Васнецов и Дмитрий Менделеев, уличает Первосвятителя Русской Церкви в прямом потворстве социали­стам и во враждебном отношении «к тем единственным в Рос­сии политическим организациям, ныне объединённым, которые во главу угла своего политического исповедания поставили Святую Православную Веру». Этот конфликт видится, быть может, наибо­лее грозным предзнаменованием страшных событий недалёкого бу­дущего.

Сегодня многие из числа тех, в ком пробудился «ген отечестволюбия», оголтело идеализируют дореволюционное про­шлое. Здесь сказывается понятное желание избавиться от залепив­шей это прошлое клеветы. Но и здесь таится опасность: как бы не «вплеснуть» вместе с младенцем и грязную воду, нас однажды уже отравившую.     Обычно ворчат «слева», но всегда полезно взглянуть на вещи «справа», - жаль только, что для этого «нужно много знать», а это трудно, тем более, что это «много» усиленно прячет­ся, казалось бы, совершенно различными силами. Но послушаем В.В. Розанова. Некролог его на смерть правого публициста Ю.Н. Говорухи-Отрока передаёт общественную атмосферу, сложившуюся ещё в конце XIX века.

«Тесен в литературе нашей круг людей, остающихся ещё вер­ными заветам, смыслу и духу земли русской, - пишет Розанов в 1896 (!) году. - Против широко раскинувшихся рядов противников эта кучка гонимых, эта партия литературных гёзов едва имеет несколько разрозненных имён. Грустна судьба их. Без личного счастья, без какого-либо привета, в нужде и часто в унижении, задыхаясь среди безжалостной клеветы, они отстаивают предметы своего культа, с очень слабой надеждой на их сохранение и только с верой, что эти предметы суть лучшее, драгоценнейшее из дейст­вительного. Угрюмо проходит их жизнь; они почти не перекиды­ваются словом друг с другом, едва имеют возможность не терять из виду один другого...»

Не так ли и теперь? Но ведь то - до «прополок» террором, высылками и войнами, в золотой вроде как век «русского стиля»?..

Патриотический подъём наблюдался и в 1914-м. На историческом заседании Думы 26 июля были оглашены декларации поляков и рус­ских немцев, татар и литовцев, латышей и эстонцев, крайне правых и октябристов, - все проникнуты горячим патриотизмом. От имени еврейского населения выступил член Думы Н. Фридман. «В великом порыве, поднявшем все племена и народы великой России, - ска­зал он, - евреи выступают на поле брани плечом к плечу со всеми народами её. В настоящий час испытаний, следуя раздавшемуся с высоты Престола призыву, мы, русские евреи, как один человек, станем под знамёна и приложим все свои силы к отражению врага». В стенограмме после этих слов помечено: «Шумные аплодисменты всей Думы»...

Английская пропаганда представляла Вильгельма II «бешеной собакой в Берлине», а это был, между прочим, внук королевы Виктории и двоюродный брат английского короля Георга V. Но не следует считать, что Англия хоть на день была искренней союзницей России. В Бер­лине находилась главная квартира сионистов, и «их» лобби в Лондоне ненавидело монархическую Россию белой, последней ненавистью. Этих людей не волновало то, что Россия, наступая с востока, в этот момент спасала от гибели английскую и французскую армии.

Маятник «мирового заговора» был раскачен до максимума. От его сокрушительных ударов должны были пасть две наиболее могущественные европейские монархии.

Одним из тех, кто мог бы в тот момент помочь России, потому что оставался верен долгу и понимал национальные интересы своей страны как нечто самодостаточное, а не как средство для достижения неких глобально-туманных целей, был английский военный ми­нистр лорд Китченер. Он обладал громадным авторитетом и попу­лярностью. Лорд был послан в Россию в июне 1916 года, но крейсер «Хемпшайр», на котором он плыл, затонул. Как пишет Дуглас Рид, Китченер, вероятно, «был единственным, кто мог в этот мо­мент поддержать Россию. С его смертью исчезло главное препятст­вие, сдерживающее как революцию в России, так и планы сиони­стов». Рид скорее всего преувеличивает, но он прав в том, что благородство и верность долгу покидали в XX веке в первую очередь сферу «высокой политики», превращаясь в «старомодные чепчики» прошлого. Крысы из подполья догрызали днище Русского государства. «Морские» грызли снаружи.

Достаточно известно, что революцию финансировали из Америки и Германии (Кун, Лёб и Ко, Яков Шифф, Гельфанд-Парвус, Варбурги, нью-йоркский и гамбургский), причём германские еньги на поерку оказываются американскими же - нужно учитывать, что Германия была обескровлена тремя годами войны. Странно, но и на страницах патриотической печати не говорилось ещё об одной составляющей - английской.

Депутации из Лондона (из монархической Британии) направ­лялись в революционный Париж 1789 года от двух клубов - «Кон­ституционное общество» и «Революционное общество». Точно так же, по рекомендации консервативного правительства Англии, наезжали в предреволюционную Россию благородные джентльме­ны из «Союза друзей русской свободы». Что же касается презрен­ного металла, то им занимался член военного кабинета Ллойд Джорджа во время первой мировой войны, крупный банкир и влия­тельный масонище лорд Мильнер - через английского посла в России сэра Джорджа Бьюкенена, оставившего, как водится, свои «объективные» мемуары.

Босфор и проливы в случае победы России над Германией и Турцией переходили к России. Уже был изготовлен 14-метровый крест для Святой Софии. Ясное дело, Англии этого очень не хотелось. И в феврале 1917-го английские агенты раздавали деньги даже в открытую - солдатам петроградского гарнизона, подстре­кая их к мятежу, сея слухи об отсутствии хлеба. Мильнер затратил на «русскую» революцию более 21 миллиона золотых рублей.

Сыграли роль и дезертиры (в основном прибалты), и чухонские горластые бабы, наводнившие столицу, и другие факторы. Однако роль главных взрывателей сыграли привходящие силы и доморощенные англоманы в погонах и пенсне, за которые уже через год их же будут расстреливать в «чрезвычайках», когда маятник истребле­ния заходит ходуном между Россией и Германией.

«Нечего искать врагов - сами виноваты»... Да, но это явление было трансцендентное, это была фаза борьбы Зла с Добром. Всего лишь фаза. А врагом-то вроде была Германия. Штаты были нейтральны, а вот Англия являлась державой союзной, и в это ещё как-то было принято верить.

Две империи с колоссальными историческими воспоминаниями и традициями, располагавшие лучшими в мире армиями, с народами, наиболее преданными монархическим идеям, становились инструментами в планетарной игре тёмных сил.

«По совести сказать, не вижу я врага ни в каком человеке, - говорил простой мужик. - Ну что мне немец, коли он меня ничем не обидел? А знаю, что не солдатское дело так рассуждать. Войну воюем, так уж нечего сыропиться. Только с чего эта война, не пой­му...»

Последние слова мог бы повторить не только солдат, и не только тогда, а до самых последних времён, вплоть до "Бури в пустыне", бойни в Югославии, Чечни и пульсирующей «дуги нестабильности» на юге бывшего СССР и будущей России. А чтобы попытаться всё-таки понять, надо подняться высоко, оглядеться далеко, да не свалиться.

 

III

 

12 января 1918 года в комиссариат иностранных дел «молодой советской республики», как до сих пор именуют Хазарию наши учебники, пришло следующее распоряжение из Бюро разведки германского Генштаба (секция К, № 27): «Согласно приказу мест­ного отдела Германского Генштаба, Бюро Разведки сообщает фами­лии и характеристики основных кандидатов для переизбрания в ЦИК. Штаб приказал нам настаивать на избрании следующих лиц (внимание, читатель! - И.Д.): Троцкий, Ленин, Зиновьев, Каме­нев, Иоффе, Свердлов, Луначарский, Коллонтай, Фабрициус, Мартов, Стеклов, Голдман, Фрунзе, Ляндер, Милк, Преображен­ский, Соллерс, Штудер, Гольберг, Аванесов, Володарский, Рас­кольников, Стучка, Петерc и Нейбут...»

Изо всех этих «пламенных» был отвергнут только Мартов, как «раскольник». Во главе России стало не только не русское, но и, как окажется позднее, даже не германское правительство.

До времени оно абсолютно подчиняется Людендорфу (Генштаб). Изымает из архивов расписки в получении денег, снимает неугод­ных командиров и ставит рекомендованных немцами, порою - про­сто немцев, одетых в русскую армейскую и морскую формы; устанавливает наблюдение над иностранными посольствами и военными миссиями, а также контрреволюционным движени­ем; налаживает разведку и контрразведку на внутренних фронтах, для чего обеспечивает размещение германских агентов в разных го­родах.

В январе 1918-го Совнаркому (Ленину через Скрыпника) при­шло даже указание «принять меры для переброски к Тихому океану по железной дороге трёх наших (германских - И.Д.) субмарин в разобранном виде...» Указание было исполнено.

Особо интересно то, с какой тщательностью «германский Генш­таб» заботился о борьбе с контрреволюцией. Документы свиде­тельствуют о разработке покушений на русских национальных ли­деров, в частности, генералов Алексеева и Каледина.

Немцы выражали озабоченность, когда то тут, то там стихийно возникала пропаганда национального подъёма. «Совершенно секретно» убирались такие «Иваны», ещё не до конца «забывшие родство», и назначались другие, например, - даже турецкий под­данный некто «Миссиров».

А в качестве военных советников российского правительства ещё 19 ноября 1917 года ведомство Людендорфа рекомендовало майоров Эриха, Боде, Засса, Зуммермана, Андерса, лейтенантов Хааса, Клейна, Брейца. «Эти офицеры, - говорилось в приказе Совнаркому, - должны быть представлены как вернувшиеся из германского плена, им должны быть предоставлена свобода действий при правительстве, как было согласовано на конференции в Сто­кгольме, когда Ленин, Зиновьев и другие направлялись в Рос­сию».

Все упомянутые значились под русскими фамилиями. Майор Эрих, к примеру, взял фамилию Егоров. Если это даже не будущий маршал, то и без него довольно фамилий, дающих весьма пикант­ный отблеск на многие последующие события. Тем более что фа­милия будущего «монстра», истребившего «ленинскую гвардию» и «цвет советской армии», ни под каким соусом не упоминается в десятках документов, которые фигурировали (в оригиналах и фото­копиях) в докладе юридическому подкомитету Сената США в 1919 году. Доклад назывался «Немецко-большевистский заго­вор» и открывал, конечно, лишь долю правды. Дополнением к ней объективно стали «Войны тёмных сил» Николая Евгеньевича Марко­ва-Второго, а также откровенно апологетический труд «того самого» Герберта Уэллса «всемирный Заговор». Знаменитый фантаст (по­мните, у Вейсгаупта - создавать почёт «нашим»?) вальяжно похваливает большевиков и рассуждает о грядущем «новом миро­вом порядке» с британским, естественно, «отливом».

Упомянутые в документах и прославленные в советских учеб­никах люди были упырями, что доказывается массой фактов - до­статочно вспомнить документы Особого отдела Добровольческой армии, или сделанные после освобождения Харькова, Киева, Став­рополя и других городов фотографии. Изуродованные трупы, брат­ские могилы; утопленные, зарубленные, расстрелянные офице­ры, священники, крестьяне, служащие, учителя... Советская власть воевала с народом, ещё полным сил и обладавшим досто­инством, но преданным изменниками Вере, Царю и Отечеству. Тер­рор был повсеместным, по всему лицу земли русской. Среди палачей особенно усердствовала нерусь - латыши и евреи, китайцы и венгры.

Характерно для XX века, что многие из этих фотографий, тщательно документированных следователями старой школы, были цинично использованы большевиками как свидетельства «белогвардейских зверств». Точно так же - в узнаваемо циничном стиле - будут использованы в пропаган­де фотографии разорённых большевизмом деревень (так, мол, жи­ли при царе). А груды трупов среди улиц разбомбленного Дрездена будут выдаваться за «еврейские жертвы» нацистов. «Фабрика грёз» - Голливуд, - задолго до войны начала создавать в своих специальных отделах кино- и фотофальшивки, повлиявшие впослед­ствии на весь ход и дух мировой истории, благо цинизма и «исходных материалов» хватало и в голодной Украине, и в расстре­лянной России, и в повсеместном ГУЛАГе.

Но присутствие «членов союзных миссий» при эксгумации белыми жертв «красного террора», как и приезды именитых иностранцев, как и отчаянные попытки эмигрантов докричаться до обитателей «Сити», не открыли миру ужасов, творимых в России и над Россией. И не могли открыть. Это были «плановые» ужасы. Во-первых, они должны были в разных формах продолжаться, а, во-вторых, перекинуться за пределы России, и в первую очередь - в Германию. Масонский маятник-меч бесстрастно взрезал живое тело наций и государств, и будет делать это до тех пор, пока человечество не превратится в теплохладную биомассу, которой можно будет управлять на уровне американизированных рефлексов. Или до тех пор, пока Бог не повергнет вновь «обезьяну Бога».

 

IV

 

Систематически неудачный подбор людей на ответственных ме­стах и, как следствие, взрывная эпидемия предательства гноила теперь уже Германию. Зашаталась и рухнула вторая твердыня «старого мира», от которого от имени некоего невнятного мирового «пролетариа­та» решили «отречься».

И вот уже «Германский Большой Генеральный Штаб и всякие иные подобные формирования» распущены без права быть восста­новленными «ни в какой форме». Статьи Версальского договора 29 июня 1919-го пощёчинами хлестали по национальному самолю­бию немцев.

Тем временем чудовищные монстры расползались по Европе.

В Венгрии сели Бела Кун, Матиас Ракоши (он же то ли Рац, то ли Розенкранц), Эрно Гере и Тибор Самуэли. В Испании в 1931 году начали громить церкви и монастыри, убивать священников и монахов (то же происходило в Португалии и Мексике в начале века - совсем уж забытая страница истории). Республиканский премьер Хуан Негрин отправил в Москву золотой запас Испанского Банка (около 700 миллионов долларов). В 1936 году убийство лидера монархистов Кальво Сотело пробудило даже спящих, и чужеземная тирания «общечеловеков» была выплюнута из страны.

В руководстве коммунистической Баварии грузно размести­лись Курт Эйснер, Эрнст Толлер, Евгений Левине, а союз «Спартак» (одноимённый с псевдонимом Вейсгаупта) возглавлялся кошмарными Карлом Либкнехтом и Розой Люксембург.

Мюнхен 1918-го был очень похож на Петроград 1917-го. Деморализованное отречением Вильгельма и баварского короля Людвига III население, включая большой гарнизон и запасных, и пальцем не пошевелило, когда двенадцать еврейских анархистов во главе с Куртом Эйснером (настоящая фамилия Космановский) подняли уличный сброд на демонстрацию, провозгласив республику. Ког­да Эйснер был пристрелен графом Арко, в Мюнхене, где некогда судили Вейсгаупта, была объявлена «советская власть». Власть эта, идеализировать которую была призвана «великая советская литература», дала волю подонкам вроде выпущенного из дурдома «комиссара по иностранным делам» Франца Линка или 21-летнего матроса Эльхофера, назначенного «командующим Красной ар­мией» и бывшего «специалистом» по убийству заложников.

Что Англия Кромвеля, что Франция Робеспьера, что Россия Ле­нина...

Весь кратковременный период «советской власти» в Баварии Гитлер провел в казарме запасной части в Мюнхене, куда он был отправлен в конце ноября 1918 года после тяжёлого отравления газом на фронте.

Из всего происходящего логически вытекала программа проти­водействия.

Программа НСДАП являлась экстраординарной. Она была обязательством лидеров выполнить все её 25 пунктов или уме­реть. Вот эти пункты:

«1. Объединение всех немцев, где бы они ни жили, на основе самоопределения всех наций.

2. Аннулирование Версальского договора.

3. Возвращение колоний.

4. Расовое соответствие как условие германского гражданства.

5. Лица негерманской крови не могут быть гражданами Герма­нии, они могут жить как гости, субъекты со специальными правами.

6. Германские официальные лица должны быть немцами по крови в обязательном порядке.

7. Германское государство обязуется обеспечивать права всех своих граждан.

8. Высылка всех иностранцев, проникших в Германию после 2 августа 1914 г.

9. Равные права и равные обязанности для всех.

10. Предпочтение общественного блага перед частным.

11. Ликвидация злоупотреблений в государственных службах.

12. Конфискация всех военных прибылей.

13. Государственная собственность на тресты.

14. Государственное участие в главнейших концернах.

15. Пенсия по старости каждому.

16. Поощрение личной инициативы.

17. Реформа земельных законов с предпочтением частной собственности, экспроприация без компенсации земель, запущенных, а также приобретённых благодаря спекуляции или мошенничеству.

18. Безжалостное подавление преступного элемента, смертные приговоры ростовщикам, спекулянтам, коррупционерам.

19. В Германии - германское право вместо римского.

20. Обеспечение возможности для каждого юного таланта достигнуть высот общественной и государственной жизни.

21. Защита дома, матери и ребёнка, отстранение женщины от работы на промышленных предприятиях, запрещение детского труда, спорт для всех.

22. Гражданская гвардия вместо воинской повинности.

23. Законы о клевете, особенно для пресечения политиче­ских злоупотреблений. Германская пресса с чисто германским составом сотрудников; не-немцы не могут оказывать финансовую поддержку немецкой прессе. Не-немцам запрещается издавать газе­ты или книги на немецком, - только с пометкой "Переводы" и по специальному разрешению.

24. Религиозная свобода, но до той границы, где то или иное учение приходит в противоречие с моральными представлениями германской расы.

25. Безоговорочная власть центральных учреждений рейха над германской политикой и любой германской организацией. Упразд­нение парламентского правительства и учреждение системы личной ответственности лидеров».

Гитлер вручил эту программу измученным немцам. Нация поддержала и программу, и её автора.

В Германии с приходом к власти Гитлера, строго говоря, утвердилась намного более «демократичная» демократия, чем, скажем, в нынешних демократиях Запада и Востока. Понимаемая не демагогически - «власть народа», а практически и ответственно -  «власть, преданная народу», инструмент народа, который сам по себе во власти не нуждается, у него много дел, которые надо только организовать и обезопасить.

Главное же положительное отличие состояло в том, что прямо и честно была заявлена готовность проводить государственную пол­итику в интересах нации, а не абстракции, и она, такая политика, проводилась, и, как известно, довольно решительно.

Костры из книг пожирали как раз тот зловредный мусор, что накопился за века пропаганды «общечеловеческих ценностей» иллюминизма - от Вольтера и Маркса до Ленина и порнографиче­ских газеток, коими наводнена была послеверсальская Германия.

Для немцев Гитлер был олицетворением здоровой реакции на эксплуатацию и унижение.

И во внешней политике он следовал национальным интересам Германии, ориентируясь на геополитических союзников и уважая международный порядок, вероломно нарушаемый как раз его «блюстителями» и установителями.

Как солдат первой мировой, он ненавидел предательство и безволие кайзеровского генералитета, а, быть может, и знал о глобальной измене в пользу «нового мирового порядка» и в ущерб отдельным народам, для которых этот порядок предназначается в качестве хомута.

Так или иначе, а для «Мирового Заговора» возникла серьёзная опасность. Об одной из её граней пишет Дуглас Рид: "Все вни­мательные наблюдатели в Германии предвидели, что, когда Гит­лер решится нанести удар, он объединится со Сталиным, но не начнёт войны против него».

Это уже была колоссальная опасность, и свою решимость «Мировой Заговор» выразил в масонском оке и пирамиде, окружённой надписью - «Новый порядок будет установлен», - этот рисунок (предположительно работы Рериха, масона высокой степени псвящения) появился на долларовой купюре в 1934 году, и пребы­вает на ней по сей день.

До того, как мир был «поставлен перед пактом», столь ненавидимым до сих пор нашими Яковлевыми, состоялись громкие и в то же время загадочные процессы 1937-1938 годов - в СССР, и, что интересно, в Германии. Подсудимые на них признавали за собой самые нелепые вины и покорно уходили в небытие. На этой почве возникали догадки и спекуляции. Но если учесть особое положение Гитлера и Сталина и вспомнить американский доклад 1919 года, то можно прийти к весьма правдоподобной версии.

Рейх выдал Сталину документы предательского по отношению к Германии генштаба, документы о «даже-не-германском» пра­вительстве большевиков. Они были предъявлены «ленинской гвардии» и «гордости советской армии», как были предъявлены, вероятно, и доказательства зверств во время революции и граж­данской войны, и позднейших (включая деяния местечковых «25-тысячников» давыдовского образца). Вчерашние палачи мямли­ли признания, понимая свою обречённость. Нелепые же обвинения выдвигались для того, чтобы не объяснять заподозрившим неладное англосаксам разницу между Германией кайзера с центром сиониз­ма в Берлине, и Германией Гитлера, имевшего все шансы полюбовно расстаться с евреями Германии.

Сомнительно, чтобы англосаксы и их комиссары (с одной стороны, внешне сухо-догматичный Молотов, разыгранный «в тёмную» через супругу Жемчужину-Карп, подружку Голды Меир, с другой - Канарис и, вероятно, Борман - возможно, попросту агент НКВД) не поняли этой игры. Поняли, хотя, быть может, какое-то время упустили, занятые окончательным захватом Америки, без которой готовившаяся ими война могла быть ими же проиграна.

«Новая Англия» - это воистину Новая Англия, в провин­циальном, правда, звучании - была в очередной раз «схвачена», но покрепче, чем даже в предыдущие, 8 сентября 1935 года. В этот день был убит Хью Лонг, серьёзный конкурент Рузвельта в его второй избирательной кампании. Застрелил его, «как пове­лось», молодой еврей Карл Вейс, и сам он, «как обычно», в свою очередь был застрелен неосторожным телохранителем Лонга. Путь Рузвельту, этому с 1912 года пестовавшемуся самим Барухом инва­лиду, был открыт. А таким образом открыт путь и Америке - в войну.

«Америка Рузвельта» - понятие, конечно, столь же условное, как и «Россия Путина», а тем более «Украина Кучмы». Реальная власть «безответственной власти» сокрыта от взоров общественно­сти, о которой Томас Джефферсон писал: «Мне жалко смотреть на толпу моих сограждан, которые, читая газеты, живут и умира­ют с верой, будто им стало что-то известно о том, что происходит у них на глазах».

Только монархия, учитывающая расовые основы бытия нации, здравая и крепкая, освящённая свыше и поддерживаемая снизу, способна беречь и приумножать духовные и материальные блага государства. Однако методичное разруше­ние и дискредитация национально-монархического сознания при­вели к тому, что мы бродим тупиковыми путями, утратив спо­собность видеть единственный спасительный.

По-разному, но наиболее живо, чувство долга именно у немцев и у русских. Жива была и память, способная пробудить энергию нации и подвигнуть её на воистину великие дела.

Нельзя в условиях XX века считать, что и Германия была полностью «Гитлера», и СССР - «сталинской империей». Власть и того, и другого была также относительна, а порой вообще станови­лась «собственной тенью». Опять же, в условиях XX века, когда государства оказались пронизанными инородными влияниями, фальшивым международным правом, когда сеть неправительст­венных организаций (шпионских, как правило) раскинулась по­всеместно, - глубокое недоумие обнажается в попытках свести дело к одной личности что в положительном, что в отрицательном смысле.

Но о Гитлере разговор особый. Не случайно КГБ-ФСБ то и дело «взращивает» якобы фашистские организации - знает, как привлекателен этот ясно почему запретный плод для иных горячих голов при честных сердцах. Так что тут куда уж без «учёта и контроля»?

И когда кто-то, оправдываясь, возмущается: как может быть русский фашизм? какое кощунство! Мы разгромили и пострадали! - тогда вспоминаешь светлые образы русских фашистов начала века и 30-х годов, времен Харбина. Вспоминаешь многочисленные рас­сказы с оглядкой - бывших в оккупации, рассказы «крутых» фрон­товиков; вспоминаешь архисложную историю Второй мировой... Вспоминаешь и начинаешь понимать, что в этой мировой, как и в предыдущей, как и в наполеоновской эпопее, победителем оказалась третья сила, в боевых действиях не участвовавшая.

А фашизм - это не только и не столько «антисемитизьм», но и единство, и порядок, обеспечивающие дружную работу для дости­жения ясных национальных целей созидания. Но в век разруше­ния и само созидание трактуется как «реакционность». Ясно, кем.

Но если при данном руководителе и при данном режиме населе­ние растет и здоровеет, экономика (строительство, промышлен­ность, дороги и прочее) растет бурно, и при том это ежедневно отражается и на тебе, когда у государства есть цель... тогда неизбежны обвинения в «нецивилизованности», стремлении к автаркии, в «тоталитаризме», а то и фашизме... Неизбежно недовольство перманентных революционеров с Уолл-Стрита и лон­донского Сити... Вот так он и выглядит, этот новый порядок.

Мир уже в узде, но ещё не понял этого.

Вполне возможно, что Гитлер и Сталин относились к тем лидерам, которые это поняли. По некоторым сведениям, Гитлер в 1940 году сожалел, что ему не удалось встретиться «с такой огромной исторической личностью, как Сталин». Можно предположить, какие усилия прилагались известными силами для того, чтобы не допустить такой встречи. Но о ее возможности до сих пор ходят самые невероятные слухи и версии. Вот одна из них.

В середине 90-х мы с другом шли по посёлку Рыбачий в Крыму. Отобедав в компании с «Чёрным доктором», залюбовались добротными строениями сталинской эпохи. Как это часто бывало, разговор перешёл на войну - её история волновала нас донельзя. Вдруг видим: в тени можжевеловой аллеи сидит сгорбленная старуха, дымит «Беломором» и пристально на нас смотрит. Вокруг - ни души. Пляжная жизнь где-то внизу, а здесь -«сиеста». Подходим к этой «бабе Яге», заговариваем. Она же почти без предисловий начинает рисовать какие-то смутные картины. 

Юная связная пловчиха доставляет пакет в Алупку... Кто-то мельком показывает ей фотографии двух мужчин, - высокого с усиками и невысокого с усами... Какие-то разговоры о встрече в Алупкинском дворце, куда гость прибыл на подводной лодке... Потом её, юную связную, внезапно отправляют в лагерь. По пути кормят только селёдкой, не давая пить. Она чудом выживает...

            Мы слушаем этот полубред и переглядываемся. Дело не в содержании, а в полном соответствии с ходом наших мыслей. Позже мы побывали у старухи в гостях. Она скупо добавила ещё какие-то детали, которых я не помню, и замкнулась в себе...

   Никогда ещё я не сталкивался со столь явным проявлением давешних слухов, исполненных то ли горечи, то ли надежды. Слухов, переносимых с величайшей осторожностью, ибо - опасных для жизни... Вполне понятно, почему.

 

V

 Немцев с Чехословакии проживало 3.321.688 человек, - боль­ше, чем словаков. Они производили большую часть промышленной продукции, на них приходилась и львиная доля безработицы. Почти все из 1800 закрытых с 1930 года фабрик были расположены в Судетах. Между 1920 и 1930 годами самоубийством покончили более 20 тысяч судетских немцев. Президент Чехословакии, видный масоняра Масарик, упорно отказывал в предоставлении немцам равноправия, возможно, намеренно «раскручивая» конфликт. Бенеш отверг восемь требований Гитлера, включая требование «обеспечить безопасность для каждого гражданина, живущего за пределами компактного проживания». Немцам не давали учить не­мецкий, запрещалось петь на родном языке, а при попытках перейти границу в них стреляли без предупреждения.

На Х съезде НСДАП (сентябрь 1938 г.) положению судетских немцев уделялось адекватное проблеме внимание. Нам, подло привыкшим к угнетению 25 миллионов русских в так называемом «ближнем зарубежье», такой подход кажется диким.

Но вот какие слова нашлись у «бесноватого фюрера» и никогда не найдутся у прилизанного и чужого Путина: «...среди большинства народов Чехословакии, угнетаемых этим государством, находится также 3,5 миллиона немцев. Другими словами, приблизительно столько же людей нашей расы, сколько насчитывается, например, в Дании. Эти немцы также творения Бога. Всемогущий создал их не для того, чтобы они были выданы с головой чуждой, ненавистной им власти...»

И ещё фрагмент из той же речи: «Когда Германия требует обратно свои колонии, демократии начинают беспокоиться о судьбе туземцев, не желая подвергать их столь тяжёлой участи. В то же самое время  они не стесняются восстанавливать порядок в собственных колониях путём бомб, сбрасываемых с аэропланов. Туземцы должны безропотно переносить иноземное господство. Это ведь «бомбы цивилизации», в отличие от других, «деспотических»...

Положа руку на сердце, читатель, разве вы не хотели бы услышать подобные слова из уст главы своего государства по поводу Ирака ли, Белграда ли? Или по поводу чеченских наглостей? Или в связи с пыткой Афганистана? И разве не приходит вам в голову хотя бы в одиночестве, на грани сна и бодрствования, мысль, что если ещё какое-то время глава государства не займёт подобную позицию, «бомбы цивилизации» вполне могут обрушиться и на нашу голову, хотя уже кромешные итоги демократических реформ последнего десятилетия давно превзошли не только потери той войны, но и гипотетические потери её проигрыша, даже если учитывать вполне бредовые фальшивки о планах истребления русских.

Кстати, «представителями низшей расы» во всех подлинных документах рейха именовались исключительно еврейские комиссары. И именно последние произвели подлейшую подмену как во время, так и после войны. Они расширили понятие ради собирания русского пушечного мяса и прикрытия им собственной шкуры. Ради тотальной мобилизации силы и духа обманутого исполина - полуистреблённого в предыдущие десятилетия русского народа.

Но вернёмся к чехословацким делам и упёртости Бенеша.    

Такая «упёртость» нам хорошо знакома по Приднестровью и Грузии (Снегур и Шеварднадзе), по Украине и Прибалтике (Кравчук и Ландсбергис), а, главное, по нашему «всенародно из­бранному». Это - направляемая «упёртость»...

В сентябре 1938 года была исправлена одна из вопиющих несправедливостей Версальского «мира», заключённого ради создания условий для новой войны (помните Бэкона - надо всегда иметь повод): от чешского господства было освобождено три миллиона «граждан второго сорта». В не имевшей исторических прецедентов «Чехословакии» словаки сразу же поспешили выйти из подчинения Праге, а поляки заняли польские районы в Тешине, в которых им было отказано в Версале в резуль­тате масонской интриги. Бенеш бежал. Остатки чешского прави­тельства попросили Гитлера принять их под свой «протекторат». Это произошло в марте 1939-го, через полгода после «Мюнхенского сговора».

«Захват Чехословакии» был раздут «англосаксонской» пропа­гандой до размеров доказательства стремлений Гитлера к «ми­ровому господству». Собственная цель приписывалась тому, кто ме­шал её достижению, - известный приём. Уже в феврале 1933 года «американская» пресса приговорила только что избранного канцлера Германии к «большим неприятностям» - после его речей об отказе от услуг зарубежного ростовщического капитала и установке на капитал промышленный и отечественный.

...А Эйзенштейн уже вернулся из Голливуда, где он стажиро­вался в изготовлении «всемирно-исторических» фальшивок. Дума­ете, просто так «Броненосец «Потёмкин» был объявлен повсеместно «лучшим фильмом всех времен и народов»?

Гитлер, как и другие политики послевоенной Германии, о возможности и желательности новой мировой войны не помышлял. Даже о европейской войне. (Посмотрите на кадры кинохроники - парады с конницей и тачанками, допотопной даже для того времени техникой). Следует также вспомнить, что к 1 сентяб­ря 1939-го Германия располагала всего лишь 62 дивизиями, а её ближайшие противники в европейской войне - Польша и Франция - имели совместно 130 дивизий (30 польских и 100 француз­ских). Но снова вспомним Бэкона: «Должно всегда иметь наготове поводы к войне». Они-то и были в изобилии заложены Версалем (как позднее образованием «СССР», Хельсинским актом и резолюциями ООН).

В 1940 году в Берлине Гитлер пытался убедить Молотова в том, что «два великих народа Европы добьются большего, если они будут держаться вместе, чем если они будут действовать друг против друга» (СССР-Германия 1939-1941 ч.2, стр. 104). «Германия и Россия, стоя спиной к спине, больше преуспеют в борьбе против внешнего мира, те же успехи будут меньшими, если две стороны встанут друг перед другом».

Третий рейх попал в прицел «мировой закулисы» сразу же после прихода к власти Гитлера. Это не исключало, как вы понимаете, тайной подпитки Германии как важнейшего элемента грядущего управляемого конфликта.

Своеобразные манифесты об объявлении этой войны сегодня не тиражируются - они подвергнуты «херему», то есть приговорены к забвению. Потому мы сейчас о них и вспомним.

Английская «Дейли Экспресс» от 24.03.1934 года вышла с жирным заголовком: «Еврейский народ объявляет Германии экономическую и финансовую войну, 14 миллионов евреев встали, как один человек, чтобы объявить Германии войну».

В 1934 году вождь сионистов В.Жаботинский писал в еврейской газете «Наша речь»: «Германия полна честолюбивого желания стать великой нацией и вернуть себе потерянные области и колонии. Наши же, еврейские, интересы требуют, напротив, окончательного уничтожения Германии. Германский народ, как таковой, представляет собой опасность для нас. Поэтому невозможно допустить, чтобы Германия сделалась бы при теперешнем правительстве еще сильней, чем она уже есть».

8 августа 1934 года в Женеве собрался еврейский мировой конгресс. Конгресс провозгласил национал-социалистическую Германию «Врагом №1» мирового еврейства и формально объявил войну Германии, не дожидаясь того момента, когда порабощенные еврейством так называемые «великие демократии» - Англия, Франция, Америка, а также руководимое из-за кулис тем же еврейством правительство СССР (это 1934 год!) бросят свои армии на убой в защиту интересов Израиля.

Еврейский журнал «Американский еврей», орган мирового иудейства, от 3 июня 1938 года писал: «Коалиция Англии, Франции и Советской России рано или поздно преградит триумфальное шествие опьяненного успехом фюрера. Случайно ли, или преднамеренно, но в каждой из этих стран на важнейшем посту находится иудей».

Журнал «Еврейский еженедельник» (Лондон, 1938 г., №7): «То, что Франция имеет еврейского главу правительства, является, в самом деле, фактором весьма благоприятным. Благодаря этому Гитлер находится между двумя евреями: один перед ним - это Леон Блюм, другой у него в тылу - это Литвинов. Гитлер не сможет проглотить этих великанов, он будет задушен».

Перед войной 300 тыс. евреев из 500 тыс. проживавших в Германии, как по команде выехали в другие страны.

Внимательный и умный наблюдатель, живший в те годы в Германии, писал: «Из Москвы в Вашингтон отправляется «русский представитель» Филькенштейн-Валлах Литвинов, в сопровождении другого «русского» представителя Розенгольца, и ведет переговоры в Белом Доме с «американскими представителями» - Барухом и Моргентау, а также с членами Главного Совета иудо-масонской организации «Сыны Завета» (Бнай-Брит»). Все это кончается тем, что Литвинов во главе целой своры советских евреев торжественно въезжает в Женеву и занимает председательское кресло в буржуазно-капиталистической Лиге Наций. Литвинов подписывает военные союзы с Францией и Чехословакией, которую еврейская пресса торжественно изображает, как «револьвер», приставленный к груди национал-социалистической Германии».

Если покопаться, в исторических анналах можно найти немало прямых «проговорок». Вот лишь две из них.

В конце июля 1936 года Болдуин (тогдашний премьер-министр Англии) «при закрытых дверях» заявил: «Если кто-то в Европе будет драться, я предпочитаю, чтобы это были большевики и нацисты».

А 8 июня 1937 года главный тогдашний сионист Хаим Вейцман устроил званый обед, главным гостем на котором был Черчилль. Обсуждалась проблема Палестины. Черчилль (бывший министр колоний), в пьяном душевном порыве патетически произнес: «Да, мы все виноваты. Вы знаете, что вы наш хозяин, и их, и их. Как вы скажете, так и будет. Если вы скажете нам сражаться, мы будем драться, как тигры». Да... Только тигры дерутся сами, а не чужими лапами...

 

 

В данном месте мы отмечаем эту тему пунктирно - она достойна отдельной монографии. Потому просто процитируем фрагмент из Завещания Гитлера: «Это не правда, что я или кто-либо в Германии хотел войны в 1933 году. Ее желали и разожгли исключительно те государственные деятели, которые или сами были еврейского происхождения, или действовали в интересах евреев. Я сделал много предложений по сокращению и ограничению вооружений... Я совсем не желал, чтобы после злополучной Первой мировой войны возникла Вторая против Англии и даже Америки... Еще за три дня до начала германо-польской войны я предлагал английскому послу в Берлине решение германо-польской проблемы подобно решению саарской проблемы - под международным контролем. Это предложение никто не может опровергнуть. Оно было отвергнуто лишь потому, что войны желало подавляющее большинство английских политиков частью из-за надежд на улучшение своих дел, частью поддавшись пропаганде, организованной мировым еврейством...»

Сколько в этих словах искренности, сколько - наивности, - окончательно рассудит История. Мы вернемся к фактам, точнее - к Польше, этому «пороховому заводу, полному сумасшедших».  Еще в 1927 лорд Ротемир опубликовал статью «Пороховой погреб Европы», в которой предсказал, что новая война начнется из-за Чехословакии...

По Версальскому Договору Верхняя Силезия, заселенная немцами германская территория начиная с 1336 года непрерывно, была передана Польше. Плебисцит показал, что за вхождене в Польшу - только 1 процент населения. Но демократия есть демократия... Кроме людей, с передачей этой части Силезии Германия теряла 95% силезского угля, 49 из 61 антрацитовых копей, все 12 железных рудников, 11 из 16 цинковых и свинцовых рудников, 23 из 37 доменных печей. Всего Германия потеряла 18% общенациональной добычи угля и 70% - цинка.

...У меня в руках - чудом оказавшаяся в России часть «Документов о событиях, предшествующих началу Войны». Как и другие «белые книги», изданные Германией в 1939-1940 гг. в Берлине и Нью-Йорке, эта книга с предисловием Риббентропа совершенно сокрыта от глаз «просвещённой общественности», глаз, давно выколотых масонской иглой «гласности».  Между тем, в ней с немецкой пунктуальностью помещены все документы, освещающие политическую ситуацию «Германия-Польша» к приснопамятному 1 сентября 1939 года.

Вот названия лишь некоторых разделов:

«Польские провокации против германской культуры и Данцига с 1919 по 1933 год»; «Угнетение немецкого меньшинства в Польше»; « Британское перевооружение Польши и анти-германская пропаганда»; «Британские усилия по нагнетанию проблемы Чехословакии»; «Британская политика изоляции и тотального окружения Германии с февраля 1939 года»; «Попытки Германии обеспечить мирные отношения с соседями»; «Польша как инструмент британской воли к войне»...

Согласитесь, занятные разделы? И, надо сказать, документы, в них помещённые, вельми занятны. Только похоронены они, как и все «белые книги» рейха, под монбланами циничной лжи. Как отмечает в своей знаменательной книге «Удар русских богов» Владимир Истархов, после войны в 1946 г. фонд Рокфеллера отпустил 139 000 долларов только для того, чтобы через СМИ внедрить в общественное мнение лживую официальную версию Второй мировой войны.

Ну да ладно, пусть всё в них - ложь «геббельсовской пропаганды». Но демократия ж, гласность ж, предполагают свободный поиск ответов на вопросы, которые возникают у думающих остатков белого человечества? Или демократия не подразумевает ни думающих, ни даже «белых остатков», а потому уничтожает давние, но, видимо, крайне актуальные «белые книги»?..

Но вернёмся к нашей версии.

Потеряв надежду договориться мирным путем с поляками по вопросу о Данциге и «польском коридоре», чего безуспешно доби­вались все правительства послевоенной Германии, Гитлер пошёл на вооружённый конфликт, заявив, что после массы провокаций с использованием английского и французского оружия Германия «будет отвечать пулей на пулю и снарядом на снаряд». По словам свидетелей, он «стоял, как окаменевший», когда через три дня после начала военных действий послы Англии и Франции от имени своих правительств объявили ему войну.

Посмотрите кадры предвоенной немецкой хроники. Парад. Вожди строги и пристальны. А что проходит перед их стальными взорами? Тачанки, кавалерия, крохотные танкики, пехота с винтовками... Кто-то возразит: а вот они напали на нас, сирых, «винтовочных», со «шмайссерами» наперевес. Этот «кто-то» вспомнил фильм «Живые и мёртвые». На самом деле «шмайссеров» у немцев в 1941 году почти не было. А когда появились, то всего с 20-ю патронами в магазине. Да и танков у них было меньше 4 тысяч, причём часть из них была вооружена только пулемётами, и из пулемётов же (крупнокалиберных) наши их и подбивали; а вот советских танков с пушечным вооружением было более 20 тысяч, и это не считая 1800 таких танков, как средний Т-34 и тяжёлый КВ, равных которому у немцев не было. (Данные из книги А.Мануйлова «Россия: подноготная любви», М., 1999, с. 332).

Был и еще источник вооружений - трофеи, обретенные молниеносно и в изрядном количестве. Так, в 1941-42 немцы в массовом количестве использовали захваченные советские танки. Только на складе в Дубно их было захвачено 215, а всего - 6,5 тысяч. Это целые танковые дивизии. Только в Норвегии из трофейных танков их было сформировано две.

Приговорённому «Мировым Заговором» защищаться запреще­но, а приговорённым становится тот, кто опасно усиливается в том или ином отношении. Сегодня запрещено защищаться сербам и русским, а также иракцам и палестинцам.

Англия, Франция и США превратили локальный германо-поль­ский конфликт, не затрагивавший ничьих интересов, в мировую войну.

Одна деталь: в ноябре 1938 года польское правительство ли­шило гражданства несколько десятков тысяч польских евреев. Но этот факт остался «не замеченным» цивилизованным миром и сионистами, ставшими стержнем этого «цивилизованного мира». А ведь при желании можно представить дело так, что Гитлер (!) 1 сентября 1939 года наказывал Польшу за «антисемитизм»...

Одной из целей второй мировой войны являлся полный раз­гром и подчинение Германии при одновременном истощении сил и жизней славянских народов России. И разве можно было спокойно выносить такие слова «бесноватого фюрера: «Эти два народа (Германия и Россия), если будут действовать совместно, смогут достичь больших успехов. Если же они будут работать друг против друга, то от этого выиграет только кто-то третий»?

Разве можно было не насторожиться, когда одному из кумиров Гитлера, основоположнику современной геополитики как науки Карлу Хаусхоферу принадлежит совершенно кощунственная мысль: «Ни одна страна не стоит к России ближе, чем Германия; только Германия способна понять русскую душу; Германия и Россия были друзьями много столетий; их экономические структуры взаимно дополняют друг друга; они должны идти вместе».

Через много лет (в 1995-м) Генри Киссинджер процедит: «Общие геополитические интересы - это мощные узы, и они неумолимо влекли старых врагов, Гитлера и Сталина, друг к другу». Этот матерый масон наряду с другими положил начало кампании корыстного ревизионизма, цель которого - пересмотр истории войны, чтобы представить ее как столкновение двух тоталитарных монстров. Как их исключительную «прихоть».

            Эта форма ревизионизма - просионистская - противоположна пафосу исследований честных и бескорыстных арийских исследователей...

Война стала самой эффектив­ной формой направленного геноцида. (Брали всех мужчин, положим, Вологодчины, и бросали в котёл диких боёв - оставшихся в живых на побывку домой, как правило, не отпускали. Чтобы не оставили славянское семя. Вот откуда взялись пустые русские деревни).

К тому же время полного смятения и сосредоточенного выживания позволило исподволь, но очень основательно, расставить новые акценты в мировой политике, и, что очень важно - в пропаганде.

Довоенные мифы выросли до космических размеров, усилившись пропагандой военного времени. Табу и непререкаемые «авторите­ты» надолго вколочены в умы сотен и сотен миллионов на обоих полушариях. Надолго, если не навсегда.

«Если мы упустим нашу Победу - ничего святого не останется», - искренне жаловался пожилой писатель-патриот. Советский патриот, ибо он предпочитает жить в плоском мире уп­рощённых представлений да младоумно возмущаться при этом то­тально враждебной странностью этого мира.

Склоняя головы перед памятью погибших, перед памятью умершего от ран деда, чьим военным билетом открывается эта книга, всё же поднимем их и подумаем о прошлом в связи с настоящим и будущим.

В международном масштабе 1945 год стал концом благородства, выстраданного христиан­скими народами за девятнадцать веков их развития. Был оконча­тельно похоронен рыцарский кодекс, запрещавший бессмысленные убийства или жестокое обращение с невоюющим населением, кодекс, предписывавший неприкосновенность белого флага сдачи и обращение с убитыми, ранеными и пленными противниками, как со своими собственными солдатами.

Началось это по вине Англии в 1901 году, продолжилось троцкими и тухачевскими, розенбергами и... Черчиллем с Рузвельтом.

Здесь мы обязаны остановиться на «юридической» отправной точке, с которой начался мировой юридический беспредел, примером которому может служить отвратительно наглая позиция США по вопросам так называемого международного терроризма.

Эта отправная точка - совещание в Касабланке в январе 1943 года, с участием Рузвельта и Черчилля. На него не был приглашён «дядюшка Джо» - он бы сразу понял, откуда и куда дует ветер.

В США ещё в 1946 году, по свежим следам, в серии «Тайная история войны» вышла книга «От Касабланки до Катыни». Вот она, передо мной, добытая из библиотеки ООН.

Суть её сводится к тому, что на совещании (конференции) в Касабланке Рузвельт впервые задал тон «слепого возмездия» (обратите внимание на нынешнюю риторику узколобого Буша насчёт «акции возмездия» - это явный знак масонского диктата). Президент США неожиданно потребовал «безоговорочной капитуляции» противника. Шаг беспрецедентный для того времени, когда ещё нестарые люди помнили войны прошлого, и, соответственно, условия капитуляции побеждённых. Все «принципы», провозглашённые ранее западными лидерами, ставились на голову. Интересно, что даже госсекретарь США Хэлл не был поставлен в известность об этом неожиданном кульбите американской политики. Равным образом «ошеломлён» был и сам Черчилль. Лорд Мальборо после войны оправдывался, что вынужден был употребить термин «безоговорочная капитуляция» после того, как его использовал Рузвельт.

Итак, в 1943 году в Касабланке впервые было решено отпраздновать ВОЗМЕЗДИЕ. Как пишет Дуглас Рид, на основании этого в сентябре 1944 г. был выдвинут людоедский «план Моргентау», включавший в себя поголовную стерилизацию немцев. И Рузвельт, и Черчилль позже сожалели, что поставил под ним свои подписи - мол, бес попутал.

Эти промежуточные, или, если угодно, своеобразно связующие фигуры «между прошлым и будущим» имели всё-таки некие остатки совести, и потому их судьба по сути трагична. Черчилль несколько раз за свою долгую жизнь «ломался», пока, наконец, не разразился многословными мемуарами, призванными скрыть известную ему правду.

Рузвельт... Он, по всей видимости, умер не своей смертью (подробности - в книге Эммануила Джозефсона «Странная смерть Франклина Д.Рузвельта», 1948). Тело не вскрывали и не выставляли, хотя остались личные указания президента на этот счёт. По свидетельству  источников, заслуживавших доверия, Рузвельт был убит пулей в затылок, по-видимому разрывной, обезобразившей по выходе из черепа всё лицо.

Такова цена носителя тайных знаний, который перестал быть нужен истинным хозяевам. А что он - президент США, неважно. Эти президенты - марионетки в гораздо большей степени, чем автор этих строк или вы, читатель...    

Итак, Дрезден, Хиросима и Нагасаки зримо обозначили этот все­мирный «конец благородства». Нюрнберг стал его вопиющим «юридическим» оформлением.

Выдача «англичанами» на расправу 50 тысяч казаков и других «белых»; истребление в период «освобождения» Франции коммунистами более ста тысяч антикоммунистов; уничтожение усташами 700 тысяч сербов; зловещий «план Моргентау» и тайное уничтоже­ние немцев в течение нескольких послевоенных лет; «золотой дождь», которым Англия оплачивала террор против греческих антикоммунистов, - эти и многие другие преступления оказались вне рамок разноязыких учебников и фильмов. Ведь если вы добросове­стно вспомните, на чём основаны ваши представления о войне, то, положа руку на сердце, признаете: на рассказах бывших солдат об эпизодах, общих для всякой войны и слишком частных, чтобы на их основе строить обобщения; а ещё на фильмах типа «Подвиг раз­ведчика» да «Иди и смотри». (Кстати, история партизанского движения, особенно первого его этапа, ждёт беспристрастного историка - оно приводилось в действие помимо воли, а, может быть, и желания Сталина, когда война замирала и её требовалось «разогреть». Были провокаторы и из числа эсэсовцев, не всегда настоящих. Было и партизанское движение «русских в тылу советских»).

Зато масса фальшивок была возведена в степень аксиом, в степень постоянно действующих факторов.

...Нюрнбергский приговор был объявлен 30 сентября и 1 октября 1946 года (между еврейским Новым годом 26 сентября и еврейским Судным днем 5 октября) и был приведён в исполнение после пол­уночи, утром 16 октября, в еврейский День Искупления.

В Дахау американские военно-полевые суды вынесли 297 смертных приговоров. А в 1949 году специальное ведомство по пересмотру судопроизводства опубликовало материалы, где описывались инсценированные «процессы», куда обвиняемых при­водили с мешком на голове и с петлей на шее и где их «судили» перед бутафорскими «алтарями» с Распятием и свечами. Их под­вергали пыткам, чтобы вынудить «признания», которые затем предъявлялись на действительных процессах...

Черчилль, когда ещё был государственным человеком и нахо­дился в состоянии полного замалчивания, видимо, в сердцах напи­сал-проговорился: «Начиная от «Спартака»-Вейсгаупта до Карла Маркса, вплоть до Троцкого в России, Бела Куна в Венгрии, Розы Люксембург в Германии и Эммы Гольдман в Соединенных Шта­тах, этот всемирный заговор для ниспровержения культуры и пе­ределки общества на началах остановки прогресса, завистливой злобы и немыслимого равенства продолжал непрерывно расти».

...Суетятся политики, улыбаются да перешёптываются, а крови льётся не меньше, если не больше. Двойные стандарты в подходе к «своим» и «чужим» (и к нам в числе последних) очевидны, что доказывает талмудический, а не христианский подход к делу ви­димых, (а ещё в большей степени - находящихся в тени) глав государств, пока ещё существующих вроде бы «суверенно».

Но о чём говорят на закрытых собраниях Трёхсторонней ко­миссии и Бильдербергского клуба, - можно догадываться только после свершения запланированного: изменение ли это границ, при­знание или непризнание новых «государств». Они решают, карать или миловать целые народы, и если карать, то за чашечкой кофе подбирают один из видов казни.

Тайные общества могут выступать на поверхности под разным соусом. В Америке, например, это в первую очередь Совет по Меж­дународным делам.

74 его члена входили в американскую делегацию на учреди­тельной конференции ООН в Сан-Франциско в 1945 году, когда, как пишут издатели «Либерти белл», «суверенитет нашей страны был передан Британской империи». В делегацию входили, помимо упоминавшихся Хисса и Уайта, Нельсон Рокфеллер, Джон Фостер Даллес, Дин Ачисон. Из известных лиц в «Совет» входили Аверелл Гарриман, Дуайт Эйзенхауэр, Джордж Маршалл, Ричард Никсон, Дэвид Рокфеллер, Джон Рокфеллер и многие другие (дан­ные на 1971 год).

Интересно отметить, что корни этого более реального правитель­ства США, нежели номинального, - в основанном в 1891 году Сесилем Родсом «Тайном обществе Круглого стола». Как и в XVIII веке, «стол» объединял в разных странах англоговорящих...

Как и в прошлом, это лишь вывеска, прикрывающая дея­тельность международных банкиров, направленную на создание (или уже укрепление) всемирной диктатуры.

Параноидальная, зловещая эта идея пестуется и в других американских тайных обществах, а именно: «Консультативном Со­вете», «Международном обществе пилигримов» (воспитывает «граждан мира»), в открытых франк-масонских ложах с их «первичками» - «Ротари-клубами».

«Трёхсторонняя комиссия» - международная преступная организация, в которую входят крупнейшие финансисты и «политтехнооги» мира. Её структуры, состав и виды деятельности подробно описал мужественный американский учёный Энтони Саттон в работе «Кто управляет Америкой».

Что до Бильдербергов, этого фактически мирового правительст­ва, то на 1971 год в него входили «наши добрые знакомые» - Генри Киссинджер, Вальтер Липпман, Дэвид Лилиенталь, Дэвид Рокфеллер, Збигнев Бжезинский. Теперь это наши советники и гос­ти...

Но довольно.

Одни привычно спустят псов, другие сонно переварят, а большинству не до этих беглых откровений, наверняка не окончательных. Для чего же «бисер метать»?..

Снова - к Розанову, 1913 года: «Эта никому ненужность всей вообще консервативной печати, конечно, не побуждала бы никого... если б не то обстоятельство, что в полуразрушенной крепости, в кладовых под спудом, не хранилось таинственное «Завещание Ру­си», в своем роде «магическое золото Рейна» Вагнеровской трилогии, - да и что-то гораздо лучшее, чем и это «Золото», и всякое «Заве­щание». Хранилось - всё (...)

Зарыто в кладовых всё благородство человечества, всё накоплен­ное за много лет усилий... А «на штурм» идут разбойники или безумцы, которым «разорвать бы всё», и - тогда «все будут счастливы». Вот положение».

К концу двадцатого века Америка с Англией задолжали Рос­сии сто миллионов жизней.

 

P.S. В конце апреля 2005 года известный дипломат, советский партийный и политический деятель Валентин Фалин в одной из программ «Посткриптум» обнародовал секретные некогда документы о сотрудничестве Англии с немцами.

Из них следует , что второй фронт не открывался намеренно. А открылся только для того, чтобы не допустить Красную Армию к ценным германским землям и технологиям, а то и до Ла-Манша.

«Английский политический стиль» довольно выпукло отражен в работе «Путь агрессора», которую мы публикуем в Приложении.

 

 

 

Дьяков Игорь Викторович